а Алиса согласилась на эту сделку?
Он тоже откинулся на спинку скамьи и уставился туда же – в никуда.
– Что зависит от моего ответа? Ты перестанешь с ней здороваться?
– То есть согласилась?
– Я этого не говорил.
– А ты вообще умеешь быть искренним?
– Конечно. Если это сулит какие-то бонусы.
– Хайш, если я узнаю, что ты это сделал против ее воли, я тебя убью.
– Ага. Попробуй.
– К разлому тебе тоже не подобраться. Так что уезжай из города – сделай себе одолжение.
– Не могу. С кем еще мне вести такие светские беседы?
– Я не удивлена, что у тебя нет друзей.
– Есть. Гончие. Точнее только Шарик.
– Не дави на жалость, Хайш. Это перестало работать.
– Прискорбно. Ладно, рассветница, раз такое дело, то мне, пожалуй, и впрямь лучше свалить.
Он встал, и Марина дала волю своему интересу:
– Подожди. Ты правда боролся со злыми духами, или это очередное вранье?
– Боролся, – он лучезарно улыбнулся. – Зачем мне врать?
– Потому что всегда есть подвох.
Хайш на секунду закусил нижнюю губу и глянул в сторону. Но потом все же выдал:
– Подвох есть, суицидница. Я делал это не так, как делаете вы.
– Расскажи.
Он пару секунд взвешивал, стоит ли откровенничать или в сотый раз сморозить какую-нибудь раздражающую ерунду. Победило его извечное желание болтать:
– Одно дело было в Греции. Я спросил у призраков имя их убийцы, нашел его, притащил в квартиру, а дальше не мешал. Потом только сжег труп и взял с владелицы плату. О подробностях ей не сообщал.
Марина изумленно открыла рот, не сумев справиться с эмоциями. Врать о таком демону ни к чему. Да, рассветники так не поступают. Но сходу и не решишь, чьи действия правильнее.
Хайш ее реакцию заметил:
– Что тебя беспокоит, суицидница?
И она решилась на откровенность – от произнесенных слов ведь беды не будет:
– Мне не дают покоя такие дела. Когда мы просто оставляем убийц без наказания. Да, мы прогоняем призраков, но в душе остается какой-то вакуум. Знать бы точно, что полиция до них рано или поздно доберется. Но мы и этого не знаем.
Он улыбнулся как-то иначе – с интересом, не играя.
– Ты понимаешь, что говоришь об убийцах с убийцей?
– Понимаю. Но ведь ты и есть зло. Ты рожден для того, чтобы творить зверства. И лучше бы тебя и тебе подобных не существовало, но природе зачем-то это нужно… Однако люди, состоящие из плоти и крови, сами делают такой выбор! С этим сложно смириться.
– Хочешь сказать, что отсутствие выбора каким-то образом меня оправдывает? В отличие от смертных?
– Хочу сказать, что тебя как раз не нужно оправдывать. Тебя не должно быть. Ты и есть черное, потому тебя воспринимать проще,
