странности степного помещика».
Разыгранная в марте того же года «Женитьба» Н. В. Гоголя, участником которой являлся весь цвет костромской интеллигенции, (А.Ф.Писемский, А. А. Потехин, граф А. Д. Толстой, М. И. Готовцева, Е.М.Писемская, Н. П. Колюпанов и другие), так же вызвала восхищенные отзывы:
«…нельзя и опытному артисту вернее и лучше олицетворить этого нерешительного флегматика Подколесина, каким представил его Писемский, – писала губернская газета. – Хлопотун Кочкарев (граф Толстой) был преуморителен, и с таким искусством смешил публику он и моряк Жевакин (А.А.Потехин) в первом действии, что вся публика разразилась единодушным гомерическим хохотом».
Дружба А. А. Потехина с А. Ф. Писемским являлась одной из немногих отрад его костромского периода жизни. К созданию вокруг Потехина атмосферы безрадостности, подозрительности невольно приложил руку, выражаясь словами Островского, «преумнейшая голова, одна из тех голов, кои только и могла иметь Россия», а именно попечитель Московского учебного округа г-н Муравьев. Злые языки распускали о нем немало анекдотов, и довольно-таки язвительных. Будто бы ревностный попечитель просвещения, посетив однажды Университетскую библиотеку, взором императора окинул все шкафы и распорядился:
– Это что за беспорядок – поставьте книги в порядке: малые к малым, большие к большим. Да и на кой черт даете вы студентам книги из середнего шкапа. Пусть начинают брать с краев, небось ведь не перечитают всего.
Этого-то Валериана Николаевича Муравьева и перевели в Кострому губернатором, а тот, к несчастью, сделал Потехина чиновником по особым поручениям.
Костромское дворянство, возбужденное против губернатора его нелепо-солдатскими ухватками, одарило своею ненавистью и Потехина. Лишь благодаря настойчивому ходатайству Островского, с которым «затюканного» чиновника познакомил Писемский, Алексея Антиповича стали принимать в домах, закрытых для него дотоле по милости Муравьева.
Начали привечать Потехина и в первопрестольной, опять же с легкой руки Александра Николаевича, вокруг которого, по словам современника, «как планеты вокруг Солнца», объединялись тогда многие даровитые молодые писатели, художники, артисты: Иван Горбунов, Лев Мей, Сергей Максимов, Алексей Писемский, Павел Мельников-Печерский…
Члены «кружка Островского» считали русский быт «продуктом национального жизненного творчества», признавая его самобытным, красивым, оригинальным. Такую идею горячо и восторженно поддерживала «молодая редакция» «Москвитянина», где Потехин появился в 1851 году, принеся не только свои первые беллетристические опыты, но отменное и тонкое знание провинциальной России, особенно крестьянства.
Благосклонно и дружелюбно принятый в их среду, Алексей Антипович тем не менее был настроен не очень оптимистично. Натянутые отношения с костромским дворянством, ранняя женитьба, бедность и житейские
