на карте, в какие притоки они будут заходить. С собой они брали и четвёрку молодых тунгусов – для полноценного общения с туземцами и возможной охоты в пути следования экспедиции.
Огромное, яркое солнце играло весёлыми бликами на золоте высоких куполов белоснежного красавца-собора. Тёплый, сладкий до одурения ветерок приветливо гладил вихры, обволакивая тело нежными невидимыми объятьями. Хотелось закричать от удовольствия, эдак на весь мир – поделиться с ним своей радостью. Хорошо жить! С изумрудного холма, на котором стоял собор, открывался поистине волшебный вид на окрестности, казалось, что крест собора упирается в небесный свод, а снизу всё кажется таким маленьким и суетным. Вот вьётся синей лентой река, огибая ярко-зелёные луга, на которых пасутся бурёнки, а вон меж лесом и лугом раскинулось родное село. А у самой околицы стояла тонкая фигурка девушки в красном платочке.
– Никак Пелагеюшка вышла?
Захотелось полететь к ней, как на крыльях, обнять, прижать к себе и не отпускать. Никогда.
– Любый мой! – почудился ему девичий голосок.
Не раздумывая, он побежал вниз по склону, ноги сами несли его, земля под ногами не чувствовалась. Посмотрев под ноги, он понял, что парит над землёй. Он летит к ней! Летит!
– Афанасий!
– Да! Пелагеюшка! Счас я, мигом!
– Афанасий!
– Да, милая моя, лечу!
– Афанасий, чёрт! Боров, ты никак не очнёшься что ль, куды лететь собрался?!
Хмелёв рывком сел на лавке, протирая осоловевшие от сна глаза.
– А… Пелагея?
– Дурень ты! То Василько, сотоварищ твой, окстись.
– А-а, сподобил отец небесный на сон душевный, а ты, вражина, попортил всё! Вот я тебе задам! Пошто разбудил, морда?
– На том берегу твои давешние знакомцы лес рубят. Строить нечто учинять сбираются. Десятка два, поди, будет их.
– Эка, – удивлённо поцокал языком казацкий десятник.
Казаки вышли к устью реки Уды из зарослей высокого кустарника, а прибрежная осока, казалось, надёжно скрывает их от взглядов с того берега. Там, где деловито и споро валили лес недавние знакомые Хмелёва.
Сазонов держал в руках план Усть-Удинского форта, который вычертил сам Вячеслав. Форт представлял собой правильный квадрат с четырьмя выдающимися из стен угловыми башнями. Разметив площадку под укрепления, люди принялись расчищать её от свежих пней, кустарника и прочей растительности. Затем предстояло окопать ровики под частокол, выкопать погреб под будущей казармой и башенные подвалы. Но это потом, а сегодня надо было разметить и расчистить место под строительство. Форт должен будет встать на самом кончике полуострова, образованного слиянием Уды и Ангары, на высоком удинском берегу. Неожиданной проблемой стало несоответствие карт местности и реалий этой самой местности. Дело в том, что карты двадцать первого века давали картину Ангарского края после строительства нескольких гидроэлектростанций, которые заставили Ангару в
