не сказывал мне о людишках ангарских? Ведаешь ли то, о чём покаяться должон, али утаивать будешь?
– Да что ты несёшь…
– В сговоре ли с ними и какую крамолу в сердце своём носишь?
– Да ты сдурел вконец, что ль, воевода? Столь окаянные речи вести? Об людишках ангарских отписали мы с прежним воеводой, Василием Аргамаковым, на Москву, царю нашему, самодержцу! Ты же сидел в Тобольске, в приказной избе, ведать о том должон!
– В прошлом годе я в Тобольске обретался, то верно. Но средь писем из Енисейского острожка опричь ясачных да приказных вашего не было!
– Думаешь, я лжу тебе сказываю?!
– И не думаю, а знаю то крепко, оттого и говорю тебе оное.
Бекетов недобро сверкнул глазами из-под густых бровей. Ничего не ответил, лишь сжал кулаки до побелевших костяшек да зубами скрипнул от злости нахлынувшей за слова наговорные. Стрельцы, почуяв момент, вскочили с лавки, ожидая приказа. Пётр Иванович, резко обернувшись, гневно выпалил им:
– Что, сукины дети, вскочили, аки гадом ужаленные? Небось, заплатил вам воевода за дело собачье? Ишь, резвые какие!
– Ты, атаман, не ярись. А лучше сказывай, куда подарок от ангарских людишек запрятал? Пошто не кажешь его нам? – глаза воеводы блеснули алчным огоньком.
– Не твоё то дело, воевода! – тихо, еле сдерживая готовую вырваться наружу диким зверем злобу, ответил Бекетов.
– Нонче же моё дело уже. Измена! Вяжи его, хлопцы!
Стрельцы разом накинулись на атамана.
Матвей, увидев Шаховского, который с напряжённым лицом ожидал Бекетова в компании двух дюжих стрельцов, тут же смекнул, что привёл атамана в заранее продуманную воеводой ловушку. А услыхав сквозь дверь разговор на повышенных тонах атамана с воеводой, уверился в своём предположении. Он метнулся во двор, чуть не налетев на мирно дремлющего пса, а затем побежал в полуземлянку, где храпел его десяток.
– Братцы! Воевода нашего атамана хочет под крамолу подвести, ужо и стрельцов своих привёл, дабы Петра Ивановича повязать, да в поруб кинуть! Да просыпайтесь же, атамана выручать надо!
Казаки сонно потягивались, не сразу поняв, о чём крик.
– Матвей, ты погоди. То дела воеводские, не нашего ума это.
– Верно, а то и нас подпишет под крамолу…
Своего десятника поддержало лишь четыре казака, что, обувшись, сразу пошли на двор.
– Пошли ужо, Матвей, о чём мочно с ентими пентюхами гутарить, квашня!
Десятник, схватив свой шестопёр, выскочил из полуземлянки, оставив казаков в полном недоумении переговариваться меж собой.
Первого стрельца Бекетов, пригнувшись, встретил плечом, тут же ударив опешившего противника кулачищем в нос, добавив с другой руки в челюсть. Тот, промычав нечто, завалился на лавку. Второй, однако, даром времени не терял, обрушившись на Бекетова с другой стороны, нанося мощные удары своими кулаками. Вылез из-за стола и Шаховский, тут же бросился на атамана и массой своего
