Доры, но и верный друг семьи Ричард. Как и полагается в таких торжественных случаях, гости были в лучших парадных костюмах, а рыцари – в начищенных доспехах и свежевыстиранных синих накидках.
Наконец, под пронзительные звуки фанфар на украшенный дорогими тканями помост поднялся Ньюртон в черном камзоле. Тонкие колготки облегали его худые, как тростинки, ноги, обутые в модные туфли с длинным носком. Обслюнявленной расческой он еще сильнее прилизал волосы и подошел к деревянной трибуне, окруженной синими флагштоками с гербом Парфагона:
– Да здравствует король! – Да здравствует Парфагон! – завопили молодые люди.
– Приветствую вас, выпускники 961 года и их близкие! – запищал Ньюртон под всхлипывания расстроганных родителей. – Вот и настал печальный и одновременно радостный момент нашего расставания…
– Я поражен тобой, – прошептал Ричард на ухо Нильсу. – Он уже без пяти минут один из нас. Кто бы мог подумать!
– Кто-то мог подумать, – подмигнул ему приятель, обняв за плечо всплакнувшую сестру. – Если честно, я сюда только на лабораторные работы пришел посмотреть. У тебя случайно в следующем году никто из знакомых не заканчивает Школу?
– Ты Джавера не из зависти ли ловишь? Он там не раз в год, как мы, а с утра до вечера этим любуется!
– Каждый день? Может, ну его, короля нашего, а?
– Сбежим?
– А что? Ты только Лиленьку свою не бери.
– Я всегда знала, что он это сможет, – шмыгая носом, произнесла Маргарита, вытирая слезы со своих грустных глаз и не обращая внимания на еле сдерживаемый приступ смеха Ричарда. – Сколько же он пережил! Бедный мальчик!
– Да, и в Академии шороху наведет! – гордо отметил Нильс.
Когда закончилась нудная речь Ньюртона, академические шапочки под всеобщее ликование были выброшены вверх, а затем прямо на площади началось пиршество и веселье. Мария и Ален так активно и упрямо пытались расшевелить всегда сдержанного Томаса, что все же смогли вытащить его на хороводы. Он не понимал смысла таких чудачеств и потому чувствовал себя крайне неловко во время столь странных телодвижений. Ему всегда казалось, что в этот момент все смотрят именно на него и незаметно смеются над его неловкими движениями.
– Давай же, давай! – еще больше дергала его Мария.
– Что ты делаешь? – сопротивлялся Томас. – Прекрати!
– Еще, еще!
– Ну хватит уже!
– Нет, не хватит! – радостно, словно маленький поросенок, взвизгнула Мария, а затем неожиданно повисла на его шее и мимолетно поцеловала. Осуществив еще года два назад запланированную провокацию, она засмеялась и тут же умчалась танцевать с девушками.
– Все-таки решилась, – засмеялся Ален, смотря на покрасневшего Томаса, который был не очень рад такому неожиданному происшествию. Только сейчас он до конца осознал, что Мария и впрямь несколько иначе воспринимала их, как казалось, невинную дружбу. Он всегда смотрел на ее отношение к себе как на своеобразную веселую игру
