в зале!
Старопольный покровительственно улыбнулся.
– Тогда точнее было бы сказать, что свидетель услышал звуки корриды, не так ли?
Снова смех и удар молотка.
– Прошу прощения, Ваша Честь. По-моему, для всех кроме свидетеля очевидно, что он услышал не звуки борьбы, а просто посторонние звуки в замершем подъезде.
– Свидетель, отвечайте!
– Да, вероятно, это так. Я услышал посторонние звуки. Когда спустился вниз, к черному ходу и завернул за шахту лифта, то убедился, что услышал звуки борьбы.
– То, что вы увидели в тамбуре за шахтой лифта, мы уже слышали. Вы описали ситуацию достаточно подробно. Это как раз и вызывает сомнения защиты. Ведь в тамбуре было совсем темно. Свет от лампы у лифта на первом этаже туда не достигает. Как вы смогли все разглядеть?
– Не совсем темно. Тамбур подсвечивался отблесками лампы, установленной над дверью черного хода. Свет тусклый, но достаточный, чтобы все разглядеть.
– Тусклый, но достаточный… Вы уверены, что у двери черного хода горела лампа?
– Уверен.
– А если бы эта лампа не горела, вы смогли бы что-нибудь разглядеть в тамбуре?
– Обвинение протестует!
– Защита, постарайтесь воздержаться от предположений.
Адвокат Старопольный длинно выдохнул и устало покачал головой.
– Прошу прощения, Ваша Честь. Я побывал в том подъезде через день после происшествия. Лампочка над черным ходом разбита. И разбита она уже около четырех месяцев. Это могут подтвердить свидетели – жильцы коммунальной квартиры на первом этаже. Они даже писали жалобу в домоуправление по этому поводу. Еще я провел очень простой эксперимент, который почему-то не пришел в голову следственным органам. Когда заходишь в тамбур за лифтом, невозможно разглядеть даже силуэты находящихся там людей или предметов. Что-то найти можно только наощупь, как, я полагаю, и действовал свидетель. Из пяти чувств он мог использовать только слух и осязание. Он наткнулся на молодых людей как раз в тот момент, когда мой подзащитный помогал девушке подняться. Но не будем забывать, что свидетель – частный детектив. Причем, не слишком успешный в своей практике. Поэтому обычное недоразумение, происшедшее между молодыми людьми, его никак не устраивало. Ему нужно было громкое дело, чтобы попасть в объективы, чтобы заявить о себе всей стране. Вот он я – ваш герой! Я ошибся, когда сказал, что свидетель использовал только слух и осязание. Его главное чувство – непомерное и ничем не обоснованное честолюбие…
Я удивленно огляделся по сторонам, посмотрел на судью и спросил:
– Мы уже судим меня?
Мне ответил стук молотка.
– Свидетель, вам слова не давали! Соблюдайте порядок! Защита, у вас будет время для прений. Вы закончили со свидетелем?
– Я прошу еще минуту, Ваша Честь. Я не хочу утверждать, что свидетель лгал преднамеренно.
