дробя любую реальность. Страсти, бушующие снаружи, теряют здесь свою силу, и в первую очередь достигаешь абсолютной гармонии с самим собой, устраняя казавшиеся неразрушимыми противоречия.
Все сомнения и предательские мыслишки об отступлении, столь характерные для моих утренних пробуждений, остались за дверью. Сейчас я отважный первопроходец, экспериментатор, опытным путём постигающий истину, через тернии взмывающий к звёздам, ангел, парящий над землёй в полном одиночестве. С тихим урчанием чёрный язык заглотил серебристый компакт-диск, и волшебные звуки флейты тонкими ручейками полились со всех сторон- моя «лестница в небо». Две оранжевые ампулы в форме меленьких бутылочек- супертопливо, помогающее преодолеть земное притяжение, и морально устаревший, но работающий без сбоев двигатель- стеклянный шприц с полустёртыми рисками, необходимые аксессуары для полёта, лежали тут же, заранее заботливо приготовленные.
Резким движением отломив кончики ампул, я выбрал из них прозрачный раствор и, резиновым жгутом перехватив руку чуть выше локтя, подождал, пока проявится паутина подкожных коммуникаций. Потом вонзил иглу в чётко обозначенную следами многочисленных уколов «дорогу», буквально услышав, как тонкое острие с хрустом проткнуло стенку измученной вены. Чёрная кровь дымчатым облаком ворвалась в кристальную чистоту раствора, подтверждая «контроль», и, ослабив жгут, я быстро нажал на поршень, вгоняя наркотик.
Словно громада цунами обрушилась на меня, подхватив, как пушинку, а кожу пронзили тысячи мельчайших иголочек, донося волшебный эликсир до каждой клеточки тела. Яркая вспышка молнии ослепительным блеском разорвала мозг и вдавила в кресло, полностью обездвижив меня. Через несколько мгновений волна «прихода» достигла своего пика и, выжав из пересохшего горла стон наслаждения, схлынула, оставляя, как янтарь на песке, состояние блаженной эйфории. Разом отяжелевшие веки упали, закрывая глаза, и, закурив сигарету, я сделал погромче музыку, растворяясь в ней, как кусок сахара в чашке горячего чая.
Обрывки мыслей, цепляясь один за другой, сливались в гружёные товарные составы и бесконечной вереницей текли плавно, неторопливо и совершенно бесшумно в извилистых лабиринтах сознания. Бесформенной медузой расплывшись в кресле, я чувствовал, как совершенно другая реальность неслышно обволакивает меня своей вязкой пеленой, превращая в ничто мою сущность, но в то же время открывая неведомый космос. Время перестало быть плоским. Люди, подобно змее, которая не различает ширины и высоты, а лишь длину, представляют время как прямую, проходящую из прошлого через настоящее в будущее. Но теперь оно приобрело свой объём, соединив оба конца прямой и каждый миг продлив в бесконечность. Я оказался в центре шара, огромного, как Вселенная, заполненного временем, плотным и тягучим, как желе, и не делал ни малейших попыток выбраться их него.
Сигарета,
