текущую по нему воду: всё размыто и знакомые предметы скорее угадываются, чем их действительно видишь.
Когда мама привезла её к себе домой, а не в их с мужем квартиру, она вспомнила все вещи: стол, стул, кровать, её любимые книжки, кресло и столик рядом с ним. А на столике даже лежит книжка, как будто она только вчера её читала и здесь положила. Нет, книжка, похоже, была маминой, она такую литературу не читает. Устроилась в кресле удобнее. Положила руки на подлокотники. Несколько раз провела руками по ним. Она даже помнила ощущения от обивки. А вот когда она пыталась вспомнить их с мужем квартиру – она не помнила ничего. Вообще ничего. Она даже не могла себе представить, что это могла быть за квартира. Именно поэтому она и захотела поехать к маме. Раздался звук открываемой двери. Видимо пришёл папа. Из коридора слышалась какая-то возня и перешёптывания. Интересно. Что они там задумали. Хотя нет, совсем не интересно. Она прикрыла глаза. И опять перед глазами пронеслись школьные будни. Дверь в комнату скрипнула, приоткрываясь. Сквозь щёлку просочилась девочка пяти – шести лет. Маленькая, но упитанная, с ямочками на пухлых розовых щеках, светло-русые кудри, собранные в высокий хвост, доходили ниже лопаток. За ней показалась девочка помладше, лет трёх-четырёх. Как будто клон первой, такая же пухленькая, розовощёкая, с такими же светло-русыми волосами. Нет, пожалуй, волосы чуть светлее и просто волнистые, а не кудрявые и покороче, чем у старшей.
«Какие красивые девочки», – успела подумать она, – «если у меня будут когда-нибудь дети, хочу, чтобы они выглядели также».
– Мама, – крикнула первая и кинулась к ней, обхватила руками за шею, уткнулась носом куда-то в шею.
– Мамочка, – значительно более тонким голоском крикнула вторая. Она добежала позже, но это не помешало ей очень ловко взобраться матери на колени и буквально улечься на неё, обхватив её почти всю маленькими ручками.
«Какие прекрасные девочки». – Светлана пыталась понять, что она чувствует к ним, помнит ли она что-то. Нет, не помнит. Совершенно не помнит. Но сейчас, когда две пары маленьких ручек обнимали её, она испытала радость. Настоящую искреннюю радость, чистую и жизнеутверждающую какую-то. Наверно, это называется счастье. Она подумала, как хорошо, что эти красивые малышки её дети. Она приняла эту информацию сразу же. Когда ей сказали, что у неё был муж, она подумала, что этого не может быть. Следующая мысль была, что может быть, её разыгрывают. Она так и не смогла как-то смириться с тем, что у неё был муж, свыкнуться с этой мыслью, привыкнуть к этому. А вот дочек она приняла сразу. Как-то сразу поверила, что это её дочери, хоть она их и не помнит. И сразу же почувствовала привязанность к ним и любовь.
Девочки соскучились по ней. Она провела в больнице почти два месяца. И всё это время они не виделись. Врач советовал не приводить девочек в больницу. Надеялся, что в домашней обстановке
