Подхожу, а он живой…
– Ты кто такой, отвечай! – прокричал один из обступивших, схватив юношу за чуб.
– Вольноопределяющийся из юнкерского батальона, – зло сказал тот.
– Глазами блескает, вот сволочь…
– Мальчишка, а злой, гадюка…
– За отцовские капиталы пошел воевать… Видно, из богатеньких…
– Чего на него смотреть? В расход его…
– Постой, может, у него какие бумаги? В штаб его…
– Волоки его в штаб! – раздалось сразу несколько голосов из среды солдатской вольности.
– Нет! – закричал чернобородый, кидаясь к пленному. – Он мой. Он раненый в меня два раза стрелял. Не отдам… – И закричал еще громче пленному:
– Скидавай сапоги!
Обритая круглая голова юноши отсвечивала в бликах костра. Зубы были оскалены, зрачки бешено вращались. Видно было, что тот вне себя. Он резким движением вскочил. Левая рука его безжизненно болталась в разорванном окровавленном рукаве гимнастерки. Из гортани раздался протяжный хрип, шея вытянулась. Все невольно расступились.
– Мерзавцы, хамы, красная сволочь! – закричал он, как затравленный зверь. – В морду, в морду вас! Мало вас пороли, вешали, собаки? Мало! Мало! Всех, всех загоним штыками в могилы, в подвалы. Где вам и место…
Вдруг вскочил со своего места Мишка Соломин и закричал:
– Ату его, ребята! В костер паразита!
Он подбежал к юнкеру и сильным ударом сбил с ног. Юношу со всех сторон обступили красноармейцы и начали пинать. Потом подняли и понесли к костру.
Ротный закрыл глаза. Он слышал, как острый крик прорезал их нарастающий гнев. Когда крик смолк, ротный открыл глаза и увидел поднимающийся над костром столб искр.
На следующее утро на вокзальной площади разгорелся революционный митинг. Меся топкую грязь сапогами, валенками, лаптями, солдаты Варнавского полка шли на площадь. Возбуждение было по поводу поражений последних дней. Раздавались громкие крики: «Вали, ребята, на митинг! Сами разберемся, почему нас гонят на убой!»
Ораторы один за другим влезали на дерновую крышу привокзальной будки и произносили речи.
– Почему нас бьют корниловские банды? – кричал один из них. – У Корнилова пятьдесят тысяч кадетов, а на него бросают по одному полку, на убой…
– Почему кадетов подпускают к Екатеринодару?.. Какой тут план? – кричал другой оратор.
– Измена, ребята! Тащи сюда командира и комиссара. Пущай ответ держат! – кричал третий.
Тысячная толка рявкнула: «К ответу!» – с такой силой, что грачи взвились с крыш и деревьев под самые тучи.
Наконец на трибуну влез командир полка Сапожков16. Костлявое и бритое лицо его было бледно, но решительно. За ним неуверенно следовал комиссар полка, под его треснутым пенсне в глазах прятались страх и нерешительность.
– Хотите знать, дьяволы, почему нас бьет золотопогонная
Сапожков – литературный герой, заимствованный из трилогии Алексей Толстого «Хождение по мукам».
