style="font-size:15px;"> – Вперед! – приказывает Корнилов, и группа всадников с развернутым трехцветным флагом поскакала к позициям наступающих.
– Корнилов!
В рядах – волнение. Все взоры обращены туда, где виднеется фигура командующего.
Офицерский полк бросается в наступление в холодную, липкую грязь речки и переходит вброд на другой берег. Корниловцы входят в Лежанку с запада, там уже смятение, и скоро все селение и поле уже усеяно бегущими в панике людьми; мечутся повозки.
Корнилов с конвоем вошел в уже занятое село. Оно словно вымерло. По улицам валялись трупы. Жуткая тишина. Командующий занимает найденную для него адъютантами хату, а по селу раздается сухой треск ружейных выстрелов – начинается бессудная «ликвидация» большевиков.
Вот из-за хат ведут 60 пестро одетых людей, многие в защитной одежде, без шапок, без поясов, головы и руки у всех опущены. Пленные. Их обгоняет подполковник Нежинцев.
– Выходи желающие на расправу! – кричит он своим корниловцам.
Некоторые понурили головы, кто-то умышленно снял сапог, перематывает портянку.
Из строя все же выходит пятнадцать человек, кто-то смущенно улыбается, некоторые с ожесточенными лицами. Идут к стоящим кучкой незнакомым людям и щелкают затворами. Прошла минута.
– Пли! – раздается крик командира расстрельной команды.
Сухой треск выстрелов оглашает село. Крики, стоны… Некоторые падают друг на друга, другие еще стоят. По ним шагов с десяти, плотно прижав винтовки и расставив ноги, стреляют вновь. Снова щелкают затворы. Снова выстрелы. И так пока не упали все. Смолкли стоны. Смолкли выстрелы. Некоторые расстреливавшие отошли. Некоторые добивали штыками и прикладами еще живых.
Подобные расправы шли по селу весь день, пока не выловили всех не успевших сбежать солдат пробольшевистского Дербенского полка и местных активистов.
«Вот она, гражданская война», – думают добровольцы. Только что шли цепью по полю, веселые и радостные. А теперь открылось подлинное лицо гражданской войны. Большинство молчит, и непонятно, одобряют или порицают они бессудные расстрелы военнопленных. Меньшинство возмущается. «Ну, если так будем идти дальше, на нас все встанут»,– тихо бормочут они…
К Корнилову в штабную хату вошел запыхавшийся, возмущенный генерал Деникин.
– Лавр Георгиевич! Нельзя же так, – начал он с порога. – Издайте приказ, запрещающий бессудно расстреливать военнопленных.
– В гражданской войне, Антон Иванович, пленных нет, – резко оборвал его командующий.
Вечером этого дня, в присутствии Корнилова, Алексеева и других генералов, с панихидой хоронили, убитых в бою добровольцев. Их было трое. Семнадцать человек было ранено. Кроме того, в Лежанке закопали 507 трупов.
Пребывание на враждебном Ставрополье было недолгим; повернув на юго-запад, уже
