мечется, прячется за каким–то кустом ли, деревом, ибо чувствуют что провинились, скушав без спросу змею.
Насадитель устал искать Возделывателя и о чём-то стал догадываться?
– Уж не съел ли чего не потребного? – Начал рассуждать Насадитель вслух Сам с Собой.
Возделыватель подаёт голос из-за куста ли, дерева:
– А я чо, я ничо. Вона жена супец из змеюки сготовила я и откушал.
– Эх. У меня из террариума сбежала одна… ядовитая была.
– Мы теперь умрём?
– Только не здесь. Идите куда хотите, а то будете тут трупами своими благоухать.
Так и ушли из Сада, отведавшие супчика из змеи муж и жена, родоначальники нынешнего человечества и зачали в ту ночь первого убийцу людей, Каина. Он же и дудочки придумал и барабанную установку и электрогитару. Второй сынок, Авель, тоже не лыком был шит – первый убивец животных был. Его–то старший братец и принёс в жертву, то есть схавал, приговаривая: «Нельзя убивать животных, они наши меньшие братья. А ежли можно меньших братьев убивать, то и тебя, Авель, тоже можно, ты же мой меньшой. Упокойся с миром в моём желудке».
Когда папанька спросил Каина, где, мол, твой меньшой? Тот ответил, мол, я почём ведаю, я же Веды не изучаю. Тогда пришлось рожать Сима, чтобы Веды написал и потом изучал. Тот написал и назвал их Торой.
А дерево то, с которого жена взяла змею и придумала новое меню так и прозвали – древом познания, ибо познали супруги благодаря ему смертушку лютую вдали от Сада в дебрях непролазных. А так как человечество народилось от них, когда они были уже мёртвыми и смердили, так и все дети их и внуки и правнуки до сих пор смердят. 11.02.2019
62. Вечно недовольная
Вот. Попала одна женщины на тот свет. Как обычно – частный страшный суд, он же общий в принципе, но об этом молчок, ибо не принято. И вот, говорит ей Судья:
– Идите во тьму кромешную…
– Пардон, – возмутилась женщина. – Это по какому такому?!
– Ну, традиционно – Меня не накормила, не посетила, не приютила и т.д.
– Это я ли Тебя не накормила?! А разве я не Ты?! Разве образ Твой и во мне не обитает?! Вона как раскормила–то! – Женщина похлопала себя по торчащему брюху. – А мужика того, что мужем значился моим разве не приютила?! Или это не Ты был? А на детей от него разве не вскармливала?! И ведь никакой радости от жизни–то не испытывала при этом. А тут опять – иди во тьму, скрежещи зубами. Мало я при жизни что ль ими скрежетала?! А как же баланс? Сам же говорил – кто утешение при жизни получил, то после смерти будет получать страдание. Впрочем, это не Ты сказал, а тот, кто Сыном Твоим назвался. Может Он чего не так наговорил?
– Так, так. Хотя это было сказано творческим литературным коллективом через придуманного персонажа, но всяко точно.
– Ну, раз так, тогда мне одна дорога – в Вечное Блаженство, ибо при жизни, как и сама эта земная жизнь мне весьма были противны и омерзительны. Так что, давай мне Рай и без разговоров!
– Ишь ты. А разве ты не наслаждалась едою и сексом? Напомни, сколько там у тебя было мужиков–то,
