же идиоткой я выглядела! Половина ребят из моего окружения знали, что происходит. Мы гуляли, ездили на озеро загорать и купаться. Проводили кучу времени вместе с нашей компанией, в которую входили мы с Шоном, Лиз и еще несколько ребят.
Делаю вдох. Нужно убрать из наших разговоров эти неловкие паузы, а лучший способ – просто рассказать ей все.
– Он сказал, что любит нас обеих и не может выбрать. Это слишком трудно для него.
Глаза Мари округляются, и она начинает бормотать ругательства, будто пытаясь подобрать самое обидное. Но думаю, невозможно описать это одним словом.
Нельзя любить двух людей одинаково, Шон просто эгоист, который думает только о себе, а Лиз идиотка, идущая у него на поводу. Если они любят друг друга – прекрасно, счастья им, но я не буду в этом участвовать.
– Боже, Ди, это какой-то бред. Тебе нужно забыть о них. К черту все! – слышу, как бушует негодование в ее голосе. – Понимаю, что они оба были огромной частью твоей жизни, но теперь они тебе не нужны. Начни с чистого листа.
– Звучит как тост.
Поднимаю чашку с чаем, и она чокается со мной стаканом, наполненным жутко полезной, по ее мнению, зеленой жижей.
– Давай устроим девичник? Мартини и «Дневник памяти»? Или Ром-Кола и «Пираты Карибского моря»?
Уже знаю, что выберу. Не могу больше плакать, а значит, никаких мелодрам.
– Ром и Пираты, – киваю я.
– Отличный выбор.
Ох, представляю, как сильно у нас будут болеть головы на следующее утро.
Дом Коллинзов действительно впечатляет. Двухэтажный современный коттедж с большими окнами и массивной деревянной парадной дверью. Перед домом зеленая лужайка и стоянка для машин, а позади благоухающий сад, полный фруктовых деревьев. О том, как устроено внутреннее пространство, уже тоже знаю благодаря Мари. Она мне все уши прожужжала об их прошлогоднем ремонте. На первом этаже гостиная, кухня, совмещенная со столовой, есть ванная комната, а ещё кабинет отца и прачечная. На втором этаже четыре спальни, к каждой из которых примыкает собственная ванная комната, что не очень выгодно и экономично, но зато круто.
Воздух пахнет яблоками и зноем. Конец июля все же – как и полагается, на улице адское пекло. Но даже в этой жаре чувствую себя гораздо лучше, чем дома. Здесь нет ощущения, что мой череп сжимают клешнями. Может, скоро все наладится?
Мари делает движение, как будто снимает шляпу и кланяется.
– Родителей нет, вернутся только завтра ближе к вечеру. Так что дом полностью в нашем распоряжении, – она пытается копировать какой-то акцент, с которым, по ее мнению, говорят пираты. Но мне кажется, так звучат люди, у которых есть второй ряд зубов. – Прошу на борт, миледи.
Но это вроде весело, так почему бы не поддержать ее.
– На абордаж! – взвизгиваю я и, смеясь, бегу к дверям.
Пританцовывая и напевая пиратскую песенку – «пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рому» – мы поднимаемся
