несчастная. А то отдам тебя моему брату на растерзание.
Нашла, чем пугать. Я его не боюсь.
– А что, он у тебя местный мучитель? – закатываю глаза.
– Нет, он мой рыцарь и защитник, между прочим, – Мари тепло улыбается, произнося эти слова.
Сердце сжимается при мысли о том, как мой рыцарь и защитник легко смог предать.
– Рыцарь, как же, – хмыкаю я.
Сажусь на стул и, выпрямляя спину, закидываю ногу на ногу.
– Ты его речь слышала? Совсем манер нет, с благородной дамой так разговаривать.
Мари, хихикая, качает головой и открывает холодильник, залезая внутрь почти наполовину. Интересно, она поместится туда целиком?
Вообще, эта кухня какая-то огромная. Для гигантов, что ли? Я в ней чувствую себя прям лилипутом. Зато очень светлая, с большими окнами и высокими потолками. Здесь даже уютно, цвета все бежево-кофейные. Кофе!
– Мари, знаешь, за что я бы сейчас душу отдала?
Она оборачивается, поднимает брови и смотрит удивленно.
– За большую чашку свежего кофе. Это было бы идеально. Сваришь? – воодушевленно спрашиваю я.
Чувствую, как рот наполняется слюной от одной только мысли о нем.
– Почему я? Ты хочешь, ты и вари, – машет рукой на плиту и продолжает рыться в холодильнике.
– Но я же гостья, ты сама сказала. А гости не готовят. Ну пожалуйста, – строю жалобную мордашку и хлопаю глазками, вдруг поможет.
Люблю натуральный кофе, а вот варить его терпеть не могу. Мари поднимает палец вверх и тяжело вздыхает.
– Ладно, гостья, только сегодня.
Она поворачивается к шкафчикам и начинает доставать все необходимое: пачку с заветным порошком, турку, сахар и корицу. Выглядит многообещающе.
Опускаю голову на сложенные руки и смотрю в окно. На улице светит солнце. Чувствую себя хорошо, действительно хорошо. Похмелье не в счет. Никто не достает своими нравоучениями, и боль в груди ощущается чуть меньше. Скоро приду в норму. Все-таки уехать было хорошей идеей.
Кажется, пахнет чем-то горелым? Черт! Поворачиваюсь в сторону плиты.
– Мари, ты, что жаришь кофе, а не варишь его?
– Блин, опять убежал! – она смотрит озадаченным взглядом на коричневую лужицу, которая уже начинает стекать на пол.
Подскакиваю и бросаюсь к плите, чтобы снять с нее турку и поставить в раковину.
– Выключи, идиотка!
Мы наталкиваемся друг на друга, турка падает и, разбрызгивая содержимое, оказывается на полу. Судорожно провожу руками по ногам, чтобы смахнуть горячие капли.
– Горячо! Твою мать! Ничто так не бодрит, как горячий кофе… опрокинутый на ноги? Верно? – практически визжу я, наблюдая, как Мари обмахивает свои ноги полотенцем.
Мы смотрим на пол, на себя и снова на пол. Начинаем нервно хихикать, а потом дико смеяться. Не очень доброе утро, по всем пунктам.
– Да уж,
