Васильевич, а что с ним будет, если у меня не получится?
– Сначала электросудорожная терапия…
– А если не поможет?
– Давайте будем надеяться, что у Вас все получится.
Я улыбнулась и вышла из кабинета. Комок подступил к горлу, я спустилась на первый этаж, встала под лестницей, бросив блокнот и ручку на пол и, сунув телефон в карман, зажала рот рукой и сползла по стене. Я плакала. Я! Сангвиник! Экстраверт! Плакала!
Я не могла себе представить, что мне делать с Германом, как его лечить. Я должна была казаться сильной, но я сломалась в первый же день. Причиной этому был не пациент, а я сама.
Перевоспитать кого бы то ни было – невозможно, а вылечить от психического заболевания – еще труднее.
Я слышала шаги Вани по коридору, когда он вышел из палаты. Я тихо с заплаканными глазами прокралась в комнату №8. Мой подопечный внимательно следил за каждым моим движением.
Я села на край его кровати и взяла в ладони его пальцы. Он слегка вздрогнул и снова посмотрел на меня.
– Можно задать тебе вопрос? – спросила, всхлипывая и вытирая слезу с щеки, я.
Он улыбнулся мне в ответ.
– Конечно, – продолжала я, – он может показаться тебе глупым… Ты ведь в курсе, что мне снилось сегодня днем?
Герман снова улыбнулся, а потом подозрительно прищурился.
– Не смотри на меня так. Я действительно хочу тебе помочь. Вот, только, не знаю, как. Тебя все пытались затравить лекарствами и это не помогало. Я не хочу причинять тебе вред…
Я замолчала, посмотрела на него, отвернулась и заплакала. Он сжал мою ладонь, и я почувствовала слабую боль. В сердце что-то замерло и защемило. Я испугалась, но потом, взглянув в его глаза, я поняла, что он пытается меня поддержать. От него веяло добром и свежестью. В этот момент я не могла бы себе представить, что этот человек когда-то душил медсестру, проявлял агрессию к окружающим. Мне вдруг стало так спокойно, что я вовсе забыла о времени.
– Спасибо за понимание… – улыбнулась я и попыталась встать с кровати.
Он сжал чуть сильнее мою ладонь, и я поняла, что вырваться из этих цепких лап будет непросто
– Ты не хочешь, чтобы я уходила? – спросила у него я.
Он улыбнулся в ответ и тоскливо посмотрел на меня. Его взгляд пробрал меня до костей. Он, казалось, видит всю мою душу. Впрочем, он ее видел в нашем общем сне.
– Ты ведь не причинишь мне зла? – почему-то выдала я.
Он отрицательно покачал головой. Как я узнала потом (от него самого) это был первый раз за последние двадцать лет, когда он ответил на чей-то вопрос.
В коридоре раздались шаги. Они приближались к двери и остановились возле нее. В палате показался Ваня. Он в ужасе взглянул на меня и Германа.
– Яна, ты слишком рискуешь! – заметил он.
– Нет, – ответила я и, свободно подняв руку, встала с кровати.
– В шесть будет ужин. Пойдешь?
– Ради него? – я посмотрела на пациента. – Пойду.
Ужинать
