приглядываем. Инспектор – я говорила, что он снисходительный придурок? – нацелен на поиск парней из поезда. Между нами – напортачили, как всегда, в переговорах с европейскими коллегами.
– Так, значит, они за границей?
– Почти наверняка. Здесь вообще никаких зацепок. Никаких улик и ничего полезного с камер наблюдения. Столичные обидчивы. Не сразу притормозили на границе. Однако телеобращение, приуроченное к годовщине, похоже, дало несколько звонков. Нам всего не говорят, но я поднажму. Надеюсь, скоро скажу больше. А тебе-то зачем?
– Ни за чем. Значит, скоро встретимся за кофе. Я тебе напишу.
– Ты действительно лезешь в открытое дело?
– Кто? Я?
Она смеется.
– Ладно. Пока трубку не повесил – как там Салли?
– Пукает солеными огурцами. Поверь мне: беременность – вонючее дело. А если серьезно – она молодец. Красива и безмятежна, как всегда, вот только огурцы… Скоро напишу про кофе.
Все еще слыша ее смех, Мэтью отключается и снова проверяет время на навигаторе.
До фермерского дома Баллардов – полмили однополосной дороги. Странная бетонная колея песчаного цвета возвышается над обочиной, и Мэтью не может не задуматься, что делать, если появится встречная машина. На всей дороге можно разминуться лишь в двух местах. Мэтью очень любит свою машину и представляет, каковы будут последствия, если колесо скользнет с бетонной плиты. Беды не оберешься. Вот что значит «на отшибе».
В конце концов он подъезжает к дому. Жилище впечатляющее: двойной фасад укрыт вьющимися растениями – вне всякого сомнения, волшебными в цвету, хотя Мэтью не садовник и названий не знает. Перед домом недоделанная дорожка расширяется в нормальную дорогу, с большим разворотным кольцом; сбоку впечатляющая лужайка и еще одна дорога, ведущая к далеким амбарам. Мэтью тормозит под деревом напротив входной двери и убирает ключи в карман. Запираться здесь не нужно.
Дверь, к счастью, открывает сама миссис Баллард. На ней непременный фартук в цветочек. Мэтью сразу чувствует себя виноватым – он вынужден глядеть в эти глаза.
– Если вы журналист, то нам нечего больше сказать – до ночного бдения.
– Я не журналист. Мы можем пройти в дом, миссис Баллард?
Иногда это срабатывает. Уверенность и официальный тон. Как у человека, имеющего право.
– А вы кто?
Иногда не срабатывает.
– Я частный детектив, миссис Баллард, и я изучаю материалы, связанные с пропажей вашей дочери.
Выражение лица женщины меняется. От настороженности к удивлению – и новой надежде, такой неуместной, что Мэтью снова чувствует вину.
– Не понимаю. Частный детектив. Так чем вы занимаетесь?
– Может, нам все же лучше поговорить внутри? Пожалуйста…
В коридоре они неловко останавливаются, и Мэтью бросает взгляд на вазы с цветами – как минимум четыре на узком столе под большим зеркалом.
– Не хочу, чтобы люди их присылали. Цветы. Но они от души. У нас
