145-го пехотного Новочеркасского императора Александра III полка Роборовский, его старший помощник – поручик 1-го лейб-гренадерского Екатеринославского Императора Александра III полка Козлов, помощник и переводчик – губернский секретарь В.Ф. Ладыгин (1860–1924), два препаратора и восемь человек конвоя («нижних чинов»)[72], в том числе фельдфебель Г. И. Иванов. Инструменты, необходимые для производства топографической съемки, определения астрономических координат, высот местности и других измерений, предоставили Главный штаб, РГО, Главная физическая обсерватория. Кроме того, братья Н. М. Пржевальского, Владимир и Евгений Михайловичи, передали Роборовскому экспедиционные инструменты и книги, оставшиеся после его смерти[73].
Из Москвы отряд Роборовского выехал 1 апреля 1893 г. по железной дороге в Севастополь. Здесь пересели на пароход до Батуми, оттуда по Закавказской железной дороге в Баку, где вновь на пароход, чтобы пересечь Каспийское море и опять поездом, уже по Закаспийской железной дороге, в Самарканд, откуда в Ташкент и затем в Пржевальск[74]. Последние участки пути (до Ташкента и в Пржевальск) добирались на почтовых лошадях, а снаряжение доставили на обозах. В Пржевальск – отправной пункт экспедиции – прибыли 20 мая. Перед ее началом преданные ученики посетили могилу Николая Михайловича на берегу оз. Иссык-Куль. «Укрепленные духом, полные сил, энергии и надежды на счастливый успех предприятия»[75] Роборовский и его товарищи 15 июня 1893 г. выступили в трудный путь.
В ходе путешествия было немало экстремальных ситуаций. Так, например, в августе 1893 г. Петр Кузьмич отправился на экскурсию к хребту Коктекетау (Тянь-Шань). Путь к одному из перевалов преградил большой ледник (5 км длиной и 200 м шириной), который он решил обследовать, для чего поднялся до его вершины. На обратном пути он едва не сорвался в пропасть. Сам Козлов так описывает этот случай: «Спуститься обратно по леднику было чрезвычайно тяжело, тающий снег скользил под ногами. Несмотря на опытность в горных восхождениях, я трижды обрывался и последний раз чуть не навсегда. Зияющая пропасть ледника смотрела мне прямо в глаза. Дна ее не видел, так она была глубока. На глазах своего номада [проводника] я от одного неверного шага потерял равновесие и с ужасной быстротой скатился не один десяток шагов. Как сейчас помню тот момент, когда я тщетно цеплялся за скользкий лед <…> И только благодаря попутному камню, плотно сидевшему во льду, мне удалось спастись!»[76].
Работа экспедиции Роборовского большей частью проходила в очень трудных географических и климатических условиях. Ураганные ветры в Цайдаме валили с ног не только людей, но и вьючных лошадей и яков. Высоты на окраине Тибетского нагорья достигали 4000 м, а их склоны были покрыты льдом. В приказе по Главному штабу по возвращении экспедиции отмечалось, что «отряд штабс-капитан Роборовского перенес много трудов и лишений от стужи, зноя и болезней, от отсутствия воды, пиши и корма для животных»[77]. В верховьях тибетских истоков
Известия ИРГО. 1893. Т. 29. Вып. 2. С. 98.
Там же. С. 3.
Пржевальск – так назывался г. Каракол в 1889–1922 и 1939–1992 гг.
Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 85. Л. 12. Приказ по Военному ведомству, 23 января 1896.
