Светочки было миловидное лицо, неплохая фигурка. До того как она подружилась с Ренатой, одевалась ярко и безвкусно. Теперь же на ее наряды было приятно смотреть – модно и скромно, в чем была немалая заслуга Ренаты.
– В воскресенье небось будете торчать у семейного очага? – спросила Светочка.
– А куда денешься? – ответила Рената. – Уборку надо сделать, постирать…
– Господи, разве это жизнь? – вырвалось у Светочки. – На природу надо! Погода – самый раз… Может, решитесь, женатики? Завалимся в лес, палатку возьмем… Шашлычки…
– В туризм ударилась? – усмехнулся Евгений Родионович. – Рюкзачки, палаточки…
– Зачем так примитивно? – наморщила носик Светочка. – На авто. Не в каменном веке живем. А?
– «Жигули» по лотерее выиграла? – съехидничал Глаголев.
– Ну да! – серьезно воскликнула Щукина. – По лотерее я только рубли выигрываю, да и то не каждый раз… Знакомый один приглашает. Отличный парень! Соглашайтесь, а то желающих много…
– Спасибо, Светочка, – сказал Евгений Родионович. – С удовольствием бы… Но действительно дела есть.
Светочка в присутствии Глаголева настаивать не стала. Она хорошо знала, что его очень трудно вытащить даже просто в компанию. А тут пикник. Светочка подозревала, что Евгений Родионович ревнует жену, но она даже не могла предположить, что причина сегодняшнего отказа заключалась не только в этом.
– Пойду полью цветы на кухне, – сказал Глаголев, поднимаясь с кресла.
Он понимал, что женщинам хочется поболтать о своих секретах, и решил не мешать.
Знакомясь на следующий день с материалами дела о найденном в радиомастерской чемодане, Глаголев обратил внимание, что последние показания Зубцова, полученные на вчерашнем допросе, в отдельных деталях расходятся с прежними.
Так, на первом допросе мастер сказал, что неизвестный был в коричневом костюме, у него были серые глаза. А в среду показал: костюм коричневый, в полоску, а глаза, кажется, голубые. Сначала Зубцов ничего не говорил об особенностях речи незнакомца, а в последний раз вдруг вспомнил, что тот немного картавил.
Евгений Родионович решил допросить Зубцова еще раз.
– Что вы хотите, товарищ следователь, – оправдывался мастер. – Я того мужчину видел максимум, ну, пять минут… И вот теперь даже засомневался, какие у него действительно глаза и что на голове у него было… А вот насчет того, что картавил, утверждаю категорически…
– Почему же вы не указали сразу на такую важную деталь? – допытывался Глаголев.
– Бог его знает! – в простоте душевной ответил Зубцов. – Память дьявольская штука. Не поверите, но я только сейчас вспомнил, что у того мужика на правой руке был перстень. Печатка. И знаете, почему припомнил? Увидел на вас обручальное кольцо. По ассоциации, значит…
– А на печатке монограмма была? Ну, буквы?
– Да, что-то выгравировано.
