полностью обнажена. Само платье держалось на тончайших бретельках, которые так и хотелось смахнуть с плеч. После чего впиться в ее губы, подхватить на руки и опустить на широченное ложе. Или любое другое, лишь бы оно оказалось поблизости.
Пока Элеонора шествовала к своему столу, в зале на некоторое время наступила тишина. Умолкли все, в том числе и женщины, которые смотрелись теперь на ее фоне как блеклые мотыльки рядом с яркой тропической бабочкой.
– Давай выпьем, – предложил я Грише. – Что-то настроения совсем нет.
– Вот это уже по-нашему! – обрадовался он. – Теоретик, ты, если что, не стесняйся. Есть желание – наберись до соплей, ничего страшного в этом нет. Донесем до базы, здесь не бросим. И в обиду никому не дадим: ты же теперь не кто-нибудь, а человек Грека! Нас здесь уважают, будь уверен! Так что вперед! Помнится, когда я только сюда попал, неделю в себя прийти не мог. Только это и помогло, – звонко щелкнул он ногтем по стакану.
Не обращаясь уже к чужой помощи, он наполнил его сам, на этот раз примерно до половины. Тем временем Элеонора с подругами уселась за стол, и в зале снова стало шумно: каждый продолжил делать то, для чего он, собственно, сюда и пришел.
Я оглядел наш стол. Гудрон что-то рассказывал Греку, и тот внимательно слушал. Слава Проф и Янис тоже нашли тему для разговора.
– А как Гудрон к Греку попал? – поинтересовался я у Гриши. Все-таки тип довольно специфичный.
– Ты не смотри, что он весь в наколках. Гудрон тоже из бывших вояк, – пояснил он. – И тоже из спецуры. Когда-то он был при погонах со звездочками.
– А потом что, в криминалитет подался?
– Ну не совсем чтобы так… Жизнь, она сложная штука, – произнес Сноуден сентенцию, с которой невозможно не согласиться. – Там другая история получилась. Короче, полез он на улице какую-то девушку от абреков защищать. И закончилось дело увечьями, а один из них даже зажмурился. Вот за это ему срок и дали. Причем на полную катушку по статье. Ну а в тюрьме жизнь своя. В чужой монастырь со своим уставом не ходят, и потому пришлось ему принять местный. Это только в кино все так просто. Ну а по какой причине он здесь оказался, ты у него уже сам спрашивай. Только лучше не надо: не любят тут, когда им в душу лезут.
– Ну а ты раньше чем занимался?
– В одном оружейном конструкторском бюро работал. Слесарем. Ты бы только знал, сколько через мои руки образцов оружия со всего мира прошло! Так что я всем этим инженерам-конструкторам еще и фору дам! Правда, не в том смысле, чтобы что-то новое придумать, а в устройствах. Они, бывало, ко мне за консультациями в очередь собирались.
Гришу наконец-то одолел хмель, и язык у него начал заплетаться.
– А Слава Проф? Что-то он слишком молод для профессора.
– А он и не профессор. Это его так прозвали за то, что он любую вещь объяснить может. Особенно как устроено здесь. – Гриша похлопал себя ладонью по голове. – Слава аспирантуру то ли закончил, то ли вот-вот закончить ее должен
