style="font-size:15px;"> С тех пор как она осознала принцип прощения, многие блокировки исчезли. «Я, наконец, смогла без страха встретиться с родителями бывшего мужа и поговорить с ними как с друзьями и понимающими людьми, – рассказывает она. – Вчера я впервые за семь лет добровольно встретилась с бывшим мужем и пожала ему руку».
Прощение наполняет нас хорошими, благодатными чувствами. Нам становится легче, свободнее, мы ощущаем спокойствие и гармонию в себе, наши сердца открываются для радости и счастья. Почему же нам так трудно это сделать? Почему мы сами лишаем себя этих добрых чувств?
Для дочери моей ученицы – шестилетней девочки, больной диабетом, прощение стало излюбленным ритуалом. Каждый вечер вместе с мамой она прощает всех за все. При этом важно принять во внимание то, что некоторое время девочке приходилось проводить целый день в детском саду, где ей совершенно не нравилось. Она много плакала тогда. В то же время положительные изменения в состоянии ее здоровья производят сильное впечатление на врачей. С тех пор как мать и дочь начали проводить церемонию прощения и мать, кроме того, начала поддерживать дочь с помощью биоинформационной терапии, доза инсулина, необходимая ребенку-диабетику, на удивление сильно уменьшилась. «Врач-эндокринолог из университетской клиники, которую посещает Лея, недавно рассказала мне, не до конца веря собственным словам, что средняя ежедневная норма инсулина для детей ее возраста, веса и роста составляет 7,73 единицы, а у Леи она составляет 4,1 единицы. Лечащему доктору пришлось буквально выискивать время суток, в которое девочка нуждалась бы в большей дозе, но она так ничего и не нашла», – рассказывает мать.
Но и для матери тема прощения имела решающее значение. Она не могла простить своей сестре, рассказавшей ей после гадания на пальмовых листах в Индии, что ее дочь Лея не доживет до восьми лет. Этот мнимый смертный приговор произвел шок. После этого мать девочки оборвала все контакты с сестрой. В течение трех лет она жила с этой обидой, и даже во время занятий прощение сестры давалось ей с трудом. Я говорил ей: «Прости ее!» Она отвечала: «Хорошо, но я не могу». Я говорил ей: «Подожди, ты научишься».
Позже она рассказывала: «Я признаю, что не верила в это. Обида засела слишком глубоко. И всякий раз, когда я думала, что вот сегодня я готова и прощу ее, позвоню и приглашу на чашечку кофе, всегда возникало одно „но“: но Лее уже почти десять. Все самое худшее мне, возможно, еще предстоит пережить. И я снова не могла ее простить. Рана была слишком болезненна и никак не заживала». Потом сестра забеременела, отец ребенка не пожелал его принять. И это горе вновь объединило семью.
«Однажды я встретила ее, выходя с работы, – вспоминает ученица. – Ей было плохо. Тогда я сразу подумала, что могла бы ей помочь, но не предложила ей этого, потому что во мне сразу же поднялась обида. Как бы читая мои мысли, сестра заговорила о нашей старой проблеме. Она извинилась, и после того, как мы выговорились, мы обнялись и расплакались. Вдруг
