затаив дыхание.
– Хосподи, седина в бороду, бес в ребро. Чему ребенка учишь?
Ванька восторженно запрыгал, порываясь рассказать все бабушке.
– Молчи, – упредил дед, улыбаясь в усы, – потом продекламируешь.
Ванька с готовностью закивал и умчался в переднюю, горланя там в избытке чувств: «Как по улице варваринской идет мужик комаринский…». На мгновение все смолкло, и бабушка заглянула в переднюю.
Ванька снова включал радио.
«Кукуруза – царица полей дошагала до Севера!..», – проникновенно провозгласил диктор, и бабушка заторопилась к выключателю…
На кухне чертыхнулся дед. Ванька бросился к нему:
– Кукуруза разве может шагать, дед?
– У нас все может…
– Почтальонша сказала: ночью 50 градусов мороза будет, – вспомнила бабушка, восстановив тишину в квартире.
– То-то смотрю, с утра продирает, – встревожился дед, вставая.
– В финскую-то помнишь, ударило морозищем, погибло тогда в саду – не перечесть, – жалостно вздыхала она, глядя на одевающегося деда.
– Неужто ночь целу маяться собрался? Авось обойдется, ну их к ляду.
– Авось да небось – хоть вовсе брось! – вскипел дед, сердито топая валенками. – Хворосту да сенца заготовлю.
– Я с тобой, – Ванька схватил его за руку, – помогать буду.
– Тоже мне помощник нашелся, мороз такой на дворе, – запротестовала, было, бабушка, но, глянув на мужа, уступила. – Давай-ка потеплее оденемся.
Дед разложил вокруг яблони хворост, сверху потрусил сена.
– Зачем сено, дед?
– Для дыму. Вишь, сырое оно, знать дыму много будет, яблоням тепло. И нам спокойнее, уразумел?
Ванька схватил охапку хвороста и, увязая в глубоком снегу, поволок к красавице-яблоне, стоящей поодаль от других деревьев.
– Неси сюда, – позвал дед, подходя к неказистой на вид яблоньке и утаптывая вокруг нее снег, – здесь раскладывай.
– Я у той хочу, – запротестовал внук.
– Это дикарка, не жалко, – объяснил дед. – Давно срубить пора.
– Что, яблоки не растут?
– Кислятина. А это апорт, осенью попробуешь – за уши не оттащишь, – дед старательно раскладывал хворост, а Ванька с жалостью смотрел на заиндевевшую дикарку, рядом с ней апорт казался ему уродом.
– Вот, – кряхтел под яблоней дед, обворачивая ствол мешковиной, – теперь не замерзнут, – он удовлетворенно оглядел свою работу.
– Дед, можно я ночью помогать буду? – подгадал под настроение внук.
– Там видно будет…
Поглядев на одевающуюся бабушку, дед понимающе усмехнулся:
– Что, бог-помощь пошла разносить?
– К Богоявленским надо сходить, покалякать про то да се. Ты уж сиди, старый, в бабские дела не суйся.
– Иди-иди, божья старушка. Посудачьте. Вам,
