безобразить.
Старуха зашла в дом, а пацаны тут же стали бить по грязи сапогами так, чтобы брызги летели на Ваньку, испытующе поглядывая на него при этом: не полезет ли он к ним драться, и уж тогда они покажут себя.
– Хотите, я вам нашего Борьку покажу? – не обратил внимания на вызов родственников Ванька и подвел их к сараю. Приникнув к щелям в двери, мальчишки с интересом стали разглядывать боровка, который отвечал им взаимностью, громко и дружелюбно хрюкая на весь двор.
– Живем, как мухи, – закряхтел дед, опускаясь на скамеечку. – Нынче жив, а завтра, глядишь, на мазарки отнесут. Жалко Матвеича, правильный был мужик, – дед потянулся спиной и поморщился, – болит, проклятая, ети ее в капалку. Не отпускает…
– Курить бросай, – сразу же отозвалась бабушка, старательно латающая у стола одежду. – Настя-то после похорон с лица спала, к дочери переехала в город, – она безуспешно пыталась вдеть нитку в иголку. – Не вижу без очков, кляча старая.
– Давай я вдену, – Ванька ловко вдел нитку в тонкое игольное ушко и подбежал к деду, – дед, на мазарки – это на кладбище, да?
Дедушка молча пускал дым в отдушину…
– Правильный говоришь, был, – продолжила разговор бабушка, – а кто партбилет в горкоме на стол бросил? Это счас полегше дышать стало, а тогда? Чуть не упекли, куда Макар телят не гонял, по старости отделался.
– Балаболишь, чего не знаешь, сорока, – осерчал дед. – Пенсию ему начислили курам на смех, а стаж поболе моего. Да што говорить без толку…
В наступившем молчании было слышно, как мерно тикают ходики.
– Займут квартеру-то ихнюю оглоеды какие-нибудь, тогда што?
– Ништо, где наша не пропадала…
– Дед, у меня усы выросли, потрогай! – вскинулся Ванька, удивленно пощипывая себя за верхнюю губу. – Помнишь, чего обещал?
Дед провел заскорузлым пальцем по гладкой губе внука и, усмехнувшись, протянул ему цигарку:
– На, курни, и впрямь растут.
Обрадованный Ванька жадно затянулся: слезы посыпались из глаз, он задохнулся, закашлялся и, пошатнувшись, сел рядом с дедом.
– Чему внука учишь? – рассердилась не на шутку бабушка.
– Ништо, – усмехается дед в усы, – зато опосля не будет курить. На, еще попробуй, – но Ванька не выдержал испытания и с позором ретировался.
– Ноги ноют, к непогоде, видать, – вздохнула бабушка, и в это время лампочка под потолком мигнула и погасла. В наступившей темноте было слышно, как дед чиркнул спичкой, и кухня озарилась тусклым светомк неописуемой Ванькиной радости.
Бабушка зажгла керосиновую лампу, и сразу стало гораздо светлее.
– Будем сумерничать, как прежде бывало, – она посмотрела на внука, с интересом разглядывающего лампу, и улыбнулась:
– Ванюшк, загадку вам с дедом задам, слушайте: «Стоит мост на семь верст, на мосту дуб, на дубу цвет во весь белый свет». Кто первый отгадает?
– Бабань,
