на керосиновую лампу на столе, и на душе его было светло: как здорово вокруг, как он счастлив в этом единственном и неповторимом для него мирке!
Ванька постучал в дверь и прислушался: тишина. Забрякал ногой.
– Кто там? – послышался недовольный бас Васькиной матери.
– Здрасьте, Ваську можно?
– Спит он, – глухо донеслось из недр квартиры.
– Я подожду, очень надо! – настырно прокричал он в закрытую дверь…
– Ты чего, забыл? Ну и соня! – накинулся он на вышедшего друга.
– Куда пойдем? – зевнул Вася, зябко ежась на ветру.
– Христосоваться! – торжественно объявил Ванька. – Может, боисся?
– Тише ты, мать услышит, не пустит.
– Пошли, – и Ванька решительно повел друга к ближайшему дому.
– Христос Воскресе, – елейным бабушкиным голоском пропел он выглянувшей на стук в дверь старушке-соседке.
– Воистину Воскресе, – умилилась старушка, истово крестясь и протягивая Ваньке кусок кулича и пару крашеных яиц. Облобызав и перекрестив его, отпустила с миром, и он подошел к смущенному Васе.
– Ты иди по той стороне, я по этой, в конце улицы встретимся…
Вася робко постучал в дверь большого нарядного дома:
– Кто там еще? – буркнул из коридора недовольный голос.
– Христос Воскрес, – насильно произнес он.
– Были уже у нас, – раздалось в ответ. – Вот черти носят с утра пораньше, не спится им. – Сердито хлопнула дверь внутри дома, и Вася уныло побрел дальше, как говорится, не солоно хлебавши…
– Эх ты, – укорял его Ванька. Самодовольно посмеиваясь. – Видал, как надо? – показал он оттопыренные снедью карманы, и за пазуху. – Пошли домой, неудачник.
– Не умею я, неудобно, – оправдывался Вася, поспешая за другом…
Они вбежали в калитку и увидели во дворе незнакомого корявого парнишку, с любопытством разглядывающего их.
– Ты чей будешь? – недоуменно вопросил Ванька.
– Вчерась переехали, – промямлил парнишка, заискивающе ухмыляясь местным и более взрослым пацанам.
– Это вместо Батиных, – догадался Ванька. – Как тебя зовут?
– Павел, – пробасил парнишка уже увереннее.
Ванька по-хозяйски вынул из карманов пяток крашеных яиц и поделил: два отдал Васе, одно Павлу, остальные спрятал обратно. Подумал и вытащил из-за пазухи кусок кулича, сунул Васе в руки:
– На еще тебе, держи.
– Зачем? – заупрямился Вася, тут распахнулась дверь его квартиры и сбежавшая с крыльца мать очутилась перед добытчиками:
– Я так и знала! – потрясенно уставилась она на дары в руках сына. – Побираться ходили? Дома тебе есть нечего, я кого спрашиваю?!
Вася героически молчал, начиная подозрительно хлюпать носом.
– Я предупреждала, – и она кинула презрительный взгляд на Ваньку.
– Бабань, –
