в улыбке,
А сердце тонет в собственной крови.
Ты стал давно к моим словам глухим,
Стояла пред тобою, как немая.
Я становлюсь тебе совсем чужая,
А ты давно стал для меня родным.
Всю душу так не раз разбередив,
Тем плачем скрипки робким, заунывным,
Что на душе становится противно.
И всё однажды для себя решив,
Я не смирюсь теперь уже никак.
Опять одна, ну сколько это можно.
Приблизиться смогу я осторожно,
Я верю что простишь, ты не дурак.
Нам надо встретиться ещё хоть раз,
И может сможем всё начать сначала,
Тут скрипка веселее зазвучала,
А вера осушила слёзы с глаз.
Жизнь
Одна из многих, будто та игла,
Что колет в сердце, находя пороки.
И о которой вдаль летит молва,
Минуя все пристанища и сроки.
Эмоциями до краёв полна.
Они все ваши… здесь гордыня, жалость,
Восторга, вдохновения волна,
Мятежности и лёгкой грусти малость.
Одна из многих, что для всех важна,
Нужна и днём всегда, и поздней ночью.
Я вашей скорбью, радостью пьяна,
Страдала с вами, разрываясь в клочья.
Я вместе с вами в полной тишине,
И снова с вами я в моменты счастья.
А в горе вместе с вами я вдвойне,
И распадаюсь с вами я на части.
Я с вами рядом и в чужой стране
Или в родном уютном, тёплом доме.
Хоть раз, ведь каждый вспомнил обо мне,
Не вспоминал лишь только тот, кто в коме.
Ловил мой взгляд во сне и на яву,
Искал на дне бокала или рюмки.
Среди дурмана, и в раю, в аду,
Когда всплывали вдруг о смерти думки.
Все находились у страстей в плену.
(Никто не исключение из правил).
Я каждого любовью обниму,
Чтоб он свой мир греховности оставил.
Ангелы
Вечерело…
На скамейке склонился старик.
О жизни думал, был простужен.
Вокруг горели фонари,
А он один, совсем не нужен.
Он лишним стал в семье большой,
Но был когда-то полон сил.
Теперь хромой, полуслепой,
А раньше деньги приносил.
Одиночество…
Оно сочилось изнутри,
Порхали мысли в голове.
Сидеть намерен до зари,
Уже темно и быть беде.
И воздух плотный, как туман
Уж заключил его в объятья.
Над ним склонился великан,
И посылал
