по ушедшей весне.Уходит лето.
Простираю руки осени
И грущу по ушедшему лету.
Уходит осень.
Простираю руки зиме
И грущу по ушедшей осени.
Уходит жизнь.
Простираю руки смерти
И грущу по ушедшей жизни
«Вот мы и встретились …»
Вот мы и встретились —
Два старых ворчуна, —
Старик и море.
Ещё несколько лет,
И я перестану ворчать.
Зато море – не перестанет.
Вот мы и встретились —
Два старых чудака, —
Старик и море.
Ещё несколько лет,
И я перестану чудить.
Зато море – не перестанет.
Ну что, дружище море,
Всё ворчим?
Ах, как я по тебе
Истосковался!
Ведь я способен
До скончанья века
Сидеть и слушать,
Как гремит прибой.
Ну что, дружище море,
Всё чудим?
Ах, как же мне
Тебя недоставало!
И как мне тяжело
Осознавать,
Что наша встреча
Может быть последней.
Едва успел сказать тебе:
«Привет!»,
Как подоспело время
Расставаться.
Ну что же,
Поворчи мне на прощанье,
Дружище море.
Возьми на память
От меня монетку.
И верь мне, верь,
Я вновь к тебе приду.
Ну, а пока —
Прощай, мой старый друг,
Прощай, мой старый,
Мой ворчливый друг.
«Жизнь впадает в океан сказаний…»
Жизнь впадает в океан сказаний,
Все они – с банальнейшим концом.
Мы стареем кожей и глазами,
Мы стареем сердцем и лицом.
Старость, ты – не Рим, ты – потаскуха,
Ставшая над нами госпожой.
Мы стареем чувствами и слухом,
Мы стареем телом и душой.
И не взять шалаву на поруки;
Ясно с нею всё давным-давно.
Жаль, что на старуху нет прорухи:
Вытолкаешь в дверь, она – в окно.
Да, душою тоже мы стареем,
Хоть твердим, что молоды душой.
Меньше пишем ямбом и хореем:
В ямбах мир не очень-то большой.
Мы, поэты, – пасынки удачи.
Тот, кто исключение, – не в счёт.
Смена вех – нас сразу под раздачу,
Выживаешь, если повезёт.
Мы стареем кожей и глазами,
Мы стареем сердцем и лицом.
Жизнь впадает в океан сказаний,
Все они – с банальнейшим концом.
«Я в жизни не умел держать удар…»
Я в жизни не умел держать удар.
Те, кто умели, явно преуспели.
В фаворе у судьбы, всегда при деле,
И их не ловит ни один радар.
Жизнь била иногда под самый дых,
И ниже пояса ударить не гнушалась.
Ведь это
