красавчиг, нахуя нам эта дискатека васьмидисятых, поедем лутше атсюда ко мне домой, нам там будет нискушно, атвичаю.
Я чуть водкой не поперхнулся. Обычно таких тёлок, наоборот, уговаривать приходится долго и настойчиво, потому что «за каво ты миня принимаешь… я нитакая… ты што… я так сразу в рот нибиру…», а тут сама домой к себе зовёт. Видимо, совсем у них с кавалерами туго.
Как только к ней на хату приехали, Оксана (а её Оксана зовут, ага) мне в коридоре говорит:
– Я сразу поняла, что ты не такой, как все эти танцоры.
И вздыхает глубоко. Она бы ещё пару раз так вздохнула, и вообще воздуха в помещении не осталось бы нихуя. А потом, безо всяких экивоков, решительно срывает с себя всю одежду и кричит истошно:
– Выебите свою грязную сучку пожёстче, мой Гаспадин!!!
Хуясе, секс с Анфисой Чеховой. Бдсм детектед, нах. Походу, в её библиотеку как раз «Пятьдесят оттенков серого» завезли. Ну, мне неудобно отказывать хозяйке дома, тем более я уже возбудился, глядя на её сиськи третьего размера. Думаю, хуй с тобой, золотая рыбка, покручу тебе соски по часовой стрелке, по заднице пару раз шлёпну, шлюшкой обзову до кучи, и достаточно, ага. Ну, если сильно попросит, могу ещё прищепку бельевую на клитор повесить. А вот хуй! Она какую-то поебень с антресолей уже приволокла, типа ремня армейского, только без бляхи. На шею себе его наматывает морским узлом и просит жалобно:
– Придушите свою сучку, Господин, когда в задницу ебать будете, умоляю.
Пиздец, у человека шифер не держится ни разу. Там, блядь, реально уже все кукушки над её гнездом пролетели по кругу, да и сама она ещё чуть-чуть – и в открытый космос выдвинется без всякого скафандра. Я ей этот ремень на глотке затянул, и давай ебать со всей пролетарской ненавистью, чтобы побыстрей кончить и съебацо из этого дурдома в сторону Уругвая, пока она ещё не попросила ей в рот нассать или паяльником в жопу потыкать. Понятно же, что не все шарики в башке у девки перекатываются, какие-то по-любому при сборке проебали. А Оксана зрачки свои косые за веки уронила, шею как жираф нубийский вытянула, и орёт в экстазе голосом Караченцова:
– О, да…ещооо…ещооо…
Потом, правда, что-то орать перестала, задёргалась, захрипела, и обоссалась почему-то. Я вначале подумал, что это такой оргазм у человека, бурный и непредсказуемый. У меня одна знакомая тоже, когда кончала, ревела, будто бурый медведь в предсмертной агонии, соседи даже егеря вызывали с транквилизатором, чтобы усыпить несчастное животное. А затем пригляделся повнимательней, ебануцо – ложки гнутся, она уже не дышит нихуя, и синяя вся, как залупа из детского стишка про химию. Нездоровая, короче, ни разу. Вот тут мне реально уже не по себе стало. Не каждый день таким экстравагантным образом человека в последний путь провожаешь. Знал бы, заранее гондон чёрного цвета натянул для приличия и носки бы не снимал, они у меня тоже последние две недели колера «барак обама».
А самое главное,
