С копной волос. Когда ходит, ноги выворачивает наружу. Часто слоняется по лесу и поет. Хороший голос. Любит читать. Самое крепкое словцо, что я от нее слышала, – «дрянь». Стоит кому-то на нее посмотреть, заливается краской. Носит черные перчатки с отрезанными пальцами.
– А помнишь, мы как-то говорили, что она, быть может… подойдет?
– Гм, ты права, в ней есть что-то этакое, – согласилась матушка. – Вот только… имя неудачное.
– Ее отца звали Послед, – задумчиво произнесла нянюшка Ягг. – Их было три сына: Перед, Серед и Послед. С фантазией в этом семействе всегда были проблемы.
– Я говорила про Агнессу, – ответила матушка. – Лично мне это имя напоминает бахрому на коврике.
– Наверное, поэтому она и назвала себя Пердитой.
– Это еще хуже.
– Ты сосредоточилась? – спросила нянюшка.
– Да, пожалуй, сосредоточилась.
– Отлично. А теперь посмотри на чаинки.
Матушка заглянула в чашку.
Драматический эффект вышел не особо ярким – наверное, из-за того, что нянюшка несколько переборщила с напряжением. И все же матушка тихонько присвистнула.
– М-да. Вижу, – произнесла она.
– И ты тоже?
– Угу.
– Похоже на… череп?
– Угу.
– А глазищи? Лично я чуть не обо… я очень удивилась, когда увидела эти глазищи.
Нянюшка аккуратно поставила чашку на блюдце.
– Ее мамаша показала мне письма, которые она пишет родным, – продолжала она. – Я их прихватила с собой. Холодок по коже идет, когда читаешь эти письма, Эсме. Ее ждет что-то очень плохое. Но она девушка из Ланкра. Одна из наших. А мы, ланкрцы, своих в беде не бросаем.
– Чаинки не умеют предсказывать будущее. – Голос матушки звучал спокойно. – Это всем известно.
– Кроме самих чаинок.
– Ну да, надо быть совсем слабоумным, чтобы пытаться спорить с чайной заваркой.
Нянюшка Ягг перевела взгляд на пачку писем Агнессы. Детский, округлый почерк – такой почерк обычно свойствен человеку, который в детстве честно и прилежно копировал буквы в прописях, но, повзрослев, редко брал в руку перо, а потому почерк его так и не изменился. Кроме того, автор писем аккуратно разлиновал бумагу тонкими карандашными линиями.
«Дарогая мамачка, надеюсь, это письмо благаполучно дайдет до тебя, патаму што я его тебе пасылаю. Я в Анк-Морпорке, и у меня все харошо. Меня еще не изнасиловали!! Жыву я по адресу улица Паточной Шахты, 4, место хорошее, и…»
Матушка взяла в руки следующее письмо.
«Дарогая мамачка, надеюсь, у тебя все харошо. У меня все атлично, толька деньги тают. Для заработка я пою в тавернах, но мне неочень много платят. Паэтому я пошла в Гильдию Белашвеек, штобы взять какоенибудь шытье. Штобы показать, што я умею, я прихватила коекакие сваи вышывки. И ты ПАРАЗИШСЯ, другова слова не найти…»
А
