Я недолго отниму, всего пару минут. Скажите, что дело касается известного писателя Петра Поликарповича Пеплова… да, он арестован сегодня ночью. Жена его сидит тут у меня, плачет. Её из дома гонят с маленьким ребёнком! Общественность волнуется. Да, спасибо, я буду ждать! – И он положил трубку, некоторое время придавливал её рукой, словно пытался что-то сообразить. Потом отнял руку и произнёс раздумчиво:
– Дела-а-а!
Его товарищ пошевелился.
– В обком надо звонить, Степану! Миша, давай звони прямо сейчас. Время дорого.
Тот снова взял трубку.
– Алло, девушка…
Последовал довольно путаный диалог.
Трубка легла обратно на рычаги.
– Тоже очень занят, не может принять, – сказал Басов и медленно сел.
В кабинете стало тихо, лишь с улицы доносился слабый шелест – дерево раскачивалось на холодном ветру, поскрипывая сухими ветками.
– Но что же нам делать? – воскликнула женщина. – Где Петя? Я должна его увидеть!
– Пётр Поликарпович сейчас находится в управлении НКВД, на Литвинова, – тихо проговорил Басов. – Мне уже звонили оттуда. Сказали, что он арестован по подозрению в принадлежности к правотроцкистской контрреволюционной организации и что уже дал признательные показания…
Женщина отшатнулась.
– Какие показания? Вы что такое говорите? Этого не может быть! Это всё враньё!
Басов опустил голову.
– Я и сам этому не верю. Пётр Поликарпович не может быть замешан ни в чём таком, мы все это прекрасно знаем. Но они сказали, что он уже признался… И ещё… в два часа к нам прибудет их уполномоченный для важного сообщения. Мы должны собрать правление к этому времени. Думаю, многое разъяснится. Я сейчас попрошу секретаршу, чтобы она оповестила всех писателей.
– А я? – спросила женщина. – Что мне делать?
Басов посмотрел на товарища, но тот отвёл взгляд.
– Ты, Светлана, тоже приходи. На правление мы тебя пригласить не сможем, но ты посиди в приёмной. Я постараюсь узнать как можно больше. Если удастся, переговоришь с уполномоченным. Это будет лучше всего. Ну и Пахомову я ещё буду звонить. А пока иди домой, отдохни. На тебе лица нет. Тебе сейчас нужно быть сильной, у тебя дочь на руках.
Женщина неуверенно поднялась.
– Вы так считаете? Хорошо, я пойду домой. Который теперь час?
– Половина одиннадцатого.
Женщина неуверенно пошла к двери. На пороге обернулась, губы её снова задрожали.
– Михаил Михайлович, мне страшно! Что с нами будет?
Басов стиснул зубы и проговорил как бы через силу:
– Ничего, прорвёмся. Не впервой.
Женщина вышла, а двое писателей остались в кабинете. Один стоял возле стола и пристально смотрел на захлопнувшуюся дверь, другой сидел, понурившись, на низеньком диванчике. Каждый думал о своём, и думы эти были невеселы.
Наконец
