из вагона, пока нас немецкие танки не расстреляли, как куропаток.
Мы поспешили на выход, собирая одежду и оружие, но вдруг прогремел артиллерийский выстрел и за ним – сильный толчок вагона. Нас кинуло в коридор, затем произошёл ещё один взрыв, и взрывной волной меня выбросило из окна далеко в сторону от железнодорожной насыпи.
Я лежал на земле и видел, как полыхают взорвавшиеся вагоны. Огонь перекинулся на танки и цистерны с горючим, они взрывались один за другим, поднимая в небо огромный сгусток чёрного дыма. Деревянные вагоны с людьми и лошадями загорались как спички. За короткое время весь состав был объят огнём.
Люди боролись за жизнь, выбрасываясь из окон вагонов на землю. Крики и стоны горевших людей и животных превращали эту картину в пекло ада. Я попытался приподняться, но почувствовал сильную боль в левой ноге – она была в крови. Недалеко от меня лежала башня от взорвавшегося танка, я еле-еле подполз к ней и спрятался от продолжающихся взрывов и осколков снарядов, которые разлетались в разные стороны.
Боль была невыносимой. Я наклонился к кровоточащей ране и увидел, что в колене торчит какой-то металлический предмет. Разорвав на себе штанину, я обнаружил, что это металлический кол для железнодорожных шпал. Он вонзился в колено, оттого я и не мог двигаться.
Холодный пот и судороги от нестерпимой боли ухудшали ситуацию. Мне хотелось поскорее выдернуть этот кол из колена и избавиться от мучений. Но от бессилия я закрыл глаза и потерял сознание.
– Дядя Ильхам! Дядя Ильхам! Что с вами? Очнитесь! – донеслись до меня слова, и я открыл глаза.
– Бахтияр, это ты, сынок? – спросил я.
– Танки! Немецкие танки, там, впереди! Они направляются сюда и уже скоро будут здесь. Вон, вдали, видите прожектора, это танки, нам нужно бежать!
Я приподнял голову, и по глазам полоснул яркий свет прожекторов, направленных в сторону горящего состава.
Несколько немецких «Тигров» уже в упор расстреливали наш эшелон. Вагоны и транспортные платформы, на которых ещё находились боевые машины и артиллерия, были изрешечены фашистскими танками, словно это был тир для забав школьников.
– Беги отсюда, парень, сейчас сюда нагрянет пехота, и тогда нам обоим несдобровать!
– Без вас я не уйду! Ну, вставайте же скорее, бежим в лес, там мы спрячемся от немцев! – Юноша говорил взволновано и торопливо, осматриваясь по сторонам и не замечая мою окровавленную ногу.
– Послушай, сынок, ты беги! А я не могу, ранен в ногу! Я пережду здесь до утра, а потом… потом, Бог даст, ещё увидимся!
– Как, ранены? Я всё равно не оставлю вас одного! – упрямо заявил юноша и сел рядом со мной. Уже темнело, солнце закатывалось, но здесь по-прежнему было светло от горящего состава, и спрятаться в этих условиях казалось невозможным. Я положил руку на плечо парня и попытался встать на ноги, но от сильной боли не сумел даже приподняться и опустился на землю.
– Это глупо, что ты здесь остался, Бахтияр,
