поодаль Ратмиру и махнул рукой Теодорке: – Ты, малец, брысь в угол и сиди тихо, пока не понадобишся.
Теодорка растерянно заморгал глазами, но подошедший к нему Ратмир приобнял его за плечи и слегка подтолкнул в спину: – Всё хорошо, Теодор. Успокойся и иди, посиди вон в том углу. Потом, когда всё кончится – пойдём к нашим. С боярского позволения, – громко добавил он, кинув быстрый взгляд на сидевших за большим столом бояр.
– Всё только начинается, – вздохнул боярин Пешков. – Скажи-ка мне, скоморох. Вот годами-то ты уже мужик, а борода твоя где? Иль ты нехристь какой? Иль басурманин?
Ратмир проводил взглядом исчезнувшего в тёмном углу Теодора и покачал головой:
– Доля скоморошья такая. В нашем деле бабам возможности играть мало, а потому приходится нашему брату за них отдуваться – в танце или в былине какой за бабу играть. Очень народу нравится, когда мужик дуру-бабу забавно изображает. А с бородой да усами это невозможно.
– Кинжалом каким морду-то свою шкребёшь? Ишь, какая гладкая, – произнёс неодобрительно боярин Пешков и спохватился: – Ох , не о том я… Прости, Господи, душу мою грешную. Нечего тут нам зубы заговаривать! Отвечай, вчера вечером и в ночь, где был?
– Так вечером на именинах боярина Светозара Алексеевича мы потешки представляли. И ваша светлость, и гости ваши, и холопы – все нас видели. Мы все на круг и выходим представлять, народ потешать. Все мы на глазах честного люда и были, пока представление продолжалось.
– Ну, это ещё мы проверим, – хмыкнул в бороду боярин Пешков.
– Видел ли ты когда-нибудь дочь мою? – неожиданно спросил Светозар Алексеевич, устремив на скомороха пристальный взгляд.
– Никак нет, боярин. Не приходилось. Все знают, что боярские бабы да девки в светлицах сидят, и дни свои в молитвах проводят, да рукоделием занимаются, – чинно склонил голову Ратмир.
– Чьих ты будешь, скоморох? Родом откуда? – спросил Пешков.
– Не знаю, боярин. Я ведь с малолетства в скоморохах. Ни отца, ни матери ни разу в глаза не видывал. Горько мне – сиротинушке,– жалобно произнёс Ратмир и потёр глаза рукавом кафтана.
– Ну-ка прекращай нам тут комедию ломать. Вашу лживую породу скоморошью за километр чую, – стукнул кулаком по столу боярин Скобелев. – Я бы вас на свой двор и близко не подпустил, если бы не боярин Саврасов Лука Дементьич. Развлеки, говорит, своих гостей. Говорил, что больно ловкие вы на фокусы всякие да на упражнения разные.
– Так оно же так и было, Светозар Алексеевич, – зевнув в широкую ладонь, произнёс боярин Усов. – Выступали они хорошо. С огнями, с факелами, с песнями…
– Не нравишся ты мне, паря. Смотришь в глаза прямо, говоришь смело. Нет в тебе ничего холопского, – покачал головой боярин Пешков. – Важного разговора избегаешь. Последний раз спрашиваю: где ночью ты был, после того как представлять закончили? Говори, иначе получишь прямо сейчас плетей боярских. Так ведь, Светозар Алексеевич?
Тот согласно кивнул:
– Гаврила уже давно заскучал в своём подвале.
