стихи слагали вместе, и любя друг друга,
Всё время проводили вместе, и так долго длилось.
Со временем Фан начал уж без пищи обходиться,
Предвидел будущее, и всем делал прорецанья,
Так как небесные его ум заполняли знанья,
Им городок, где жил он, не переставал гордиться.
В конце концов, ей все живые люди надоели,
Мирская жизнь уже ей начала внушать презренье,
У вод Сиян лишь обретала умиротворенье,
Потом Тансья и Фан в другой мир, лучший, улетели.
7. Предостережение в День огня (1)
(О чём нем говорил Конфуций)
Был Цао Лай-инь (2) в царской академии Хайлине
Искусным составителем всех текстов и учёным,
Корпея как-то раз над свитком древности, мудрёным,
Заснул, увидел, стоит в зале некто посредине.
Высокий человек ему с почтеньем поклонился,
Назвал себя Хуаном Кунь-пу (3), именем известным,
Взяв за руку, повёл в какое-то пустое место,
И Цао в императорском дворе вдруг очутился.
Внутри его был благородный бог с лицом квадратным,
Одет по царственной династии в одежде модной,
В халате, шёлка тонкого, в накидке превосходной,
С гербом, из тех, что составляют цвет дворцовый, знатным.
Он Цао пригласил, сказав: «Из знати всей нас – трое,
А в Академии империи мы всех знатнее,
Давайте этикет дворца оставим мы в покое,
Считать не будем, кто меж нас богаче иль умнее».
Они друг другу поклонились и уселись.
Бог к Цао повернулся и сказал ему с почтеньем:
– «Позвал сюда вас с высочайшего я повеленья,
И рад, что вы по случаю в парадное оделись,
Я благодарен, что вы согласились к нам подняться,
В одиннадцать лет вы благой поступок совершили,
И боги вас служить на небо пригласили,
Вы можете незамедлительно за дело взяться».
Никак не мог припомнить Цао, что же в детстве было,
Что сделал он, чтоб заслужить такое поощренье,
Отказываться стал почтительно от приглашенья,
В конце сказал решительно, что бога рассердило:
– «Я не останусь здесь, так как живём мы очень бедно,
И дети молоды ещё, не время нам расстаться».
Хуану бог сказал: «Я вижу, говорить с ним тщетно,
Уговорите вы его, чтоб смог он здесь остаться».
Проигнорировав его, к себе он удалился.
Хуан взяв руку Цао, молвил, ему глядя в очи:
– «Я знаю, в Академии живут все скромно очень,
Никто из академиков деньгами не разжился,
Так почему питаете привязанность к ней эту,
И не хотите, всё оставив, с нами оставаться»?
Но Цао на своём стоял,
