сидел на месте и двигается дальше через лес. Ели кончаются, начинается лиственный лес: осины вперемешку с орешником и рябиной. Подлеска почти нет, и видно далеко. Капитан слышит негромкие голоса, мелькает что-то белое. Впереди на открытом пространстве капитан замечает людей. Симкин меняет направление – теперь он движется наперерез идущим. Он выходит на просеку. По ней приближаются три женщины и двое десантников. Одна из женщин явно немолода, две другие вполне годятся по возрасту ей в дочки, если не во внучки: той, что повыше – лет двадцать, второй лет тринадцать-пятнадцать. Двое солдат идут сзади и что-то говорят, но негромко – разобрать Симкин не может. Зато он хорошо видит, как один из десантников догоняет идущую сзади девушки и, перебросив карабин в левую руку, правой хватает ее за грудь. Та отмахивается, но боец не отступает. Это привлекает внимание остальных, и пожилая женщина бросается на нахала, защищая девушку. Девчонка тоже пытается вступиться, но боец вскидывает винтовку. В это время раздается хруст сучьев под ногами капитана, и все поворачиваются к нему.
– Что здесь происходит? – спрашивает Симкин, узнавший бойцов – оба из третьей роты. Пристававший к девушке – старшина-сверхсрочник, второй – молодой боец из последнего призыва.
– Разрешите доложить, – старшина вытягивается, – Задержаны в лесу, товарищ старший лейтенант велел доставить их в штаб.
– Поляки?
– Так точно, поляки, – отвечает старшина, – По-русски не говорят, хотя, вроде, старуха понимает кое-как.
– А на кой вы их в штаб тащите?
– Так товарищ старший лейтенант решил, что надо их допросить, но у нас по-польски никто не говорит.
– У нас в штабе тоже никто не говорит по-польски, – отвечает Симкин.
Женщины прислушиваются к разговору, но не ясно, понимают они хоть что-нибудь или нет. «Старухе» при ближайшем рассмотрении Симкин дал бы не больше сорока лет. Лицо ее в морщинах, загоревшее до черноты, от этого она сначала казалась гораздо старше. И черная одежда тоже ее не молодит. Та, к которой приставал старшина, стоит, опустив глаза, двумя руками держит небольшой узелок из серой тряпки, в который завернуто что-то угловатое. Девушка симпатичная фигуристая, груди так и рвутся наружу из простенькой пестрой кофточки. В разрезе кофточки крестик на блестящей цепочке, широкая зеленая юбка до колен колышется вокруг стройных ножек. Девочка тоже с узелком. Совсем подросток, нескладная, угловатая. Глаза испуганного котенка смотрят на вооруженных мужчин. У всех троих одинаковые прически, светлые волосы заплетены в косы и как-то особенно уложены вокруг головы. Лица схожи, сходство, несомненно, семейное.
– Сомневаюсь я, что они что-то нам интересного расскажут, – молвит Симкин, и обращается к старшей полячке, – Откуда вы идете? – произносит он медленно и разборчиво.
Та, вроде, понимает, и что-то отвечает, показывая рукой с востока на запад. Слов Симкин не разбирает, но жест достаточно красноречив.
– Где
