особым доверием Шумяцкого (бывшего председателя Кинокомитета, о котором Зельдович написал в своём письме немало отрицательного и явно имевшего место быть. – С.К.). Проявлял внешнюю активность, по политическим вопросам не выявляет своего лица».
Зельдовича, несмотря на его отнюдь не дутые, но запоздавшие разоблачения, с Мосфильма уволили. Не знаю – возможно, он позднее тоже попал в «жертвы репрессий». Но был ли он виноватым без вины?
Ведь репрессии были обусловлены объективно. Скажем, если бы во главе РККА в 1941 году командовал тот «цвет» армии, олицетворением которого были Тухачевский и Якир и который «уничтожил» «тиран» Сталин, то всё в 1941 году и закончилось бы. Но закончилось бы не знаменем Победы над Берлином, а парадом вермахта на Красной площади, который принимал бы с трибуны Мавзолея Гитлер. Причём я имею в виду даже не несомненно предательскую роль «тухачевских», а полководческую и военную бездарность их и «выпестованных» ими «кадров».
Нет, в своей основе то, что было предпринято Сталиным в 1937–1938 годах, было даже не репрессиями в точном смысле этого слова, а чистками – тоже в точном смысле этого слова. И не имело никакого отношения к абсолютизации личности Сталина, к которой он якобы стремился.
Я уже предупреждал, что не буду заниматься здесь развёрнутым анализом проблемы 37-го года. Поэтому, не вдаваясь в оценку достоверности хрущёвско-горбачёвских цифровых данных о масштабах репрессий, скажу лишь, что они, судя по всему, завышены в несколько раз. Приведу на сей счёт два свидетельства, прозвучавших в разное (но одинаково послесталинское) время с разных «этажей» социальной лестницы…
В сборнике документов «Георгий Жуков», изданном под научной редакцией В. Наумова Международным фондом «Демократия» в 2001 году, приведены воспоминания маршала Жукова, датированные 1963–1964 годами, и на стр. 622 читаем:
«Партия ценила заслуги СТАЛИНА и верила ему. Тогда ещё не знали о размерах того зла, которое причинил СТАЛИН в 1937–1938 годах советскому народу».
А вот признание известного разработчика ядерных вооружений, профессора Н.З. Тремасова, автора мемуаров «Назначение отменяется, позвоните по телефону… (записки Главного конструктора радиоэлектронных систем ядерного оружия)», изданных в Нижнем Новгороде в 2000 году. На странице 72 он мимоходом сообщает:
«Видимо, репрессии носили избирательный, не массовый характер (я, во всяком случае, о них до смерти Сталина и не слыхал)»…
Жукову в 1937 году был сорок один год, и он уже занимал должность командира 3-го кавалерийского корпуса. Тремасов родился в центре России, в селе Репное Балашовского района Саратовской области, в 1926 году, и о временах 37–38-го годов уже мог иметь вполне сознательное представление. Но вот же – ни в его детском восприятии, ни в восприятии вполне взрослого Жукова «репрессии» тогда не отпечатались. Не такими уж, выходит, «массовыми» они были на деле.
И лишь после смерти Сталина
