Мне вдруг вспомнились картинки в исторических книжках, где изображалось, как остатки гордой и непобедимой армии бегут и пытаются переправиться через Березину.
Солдаты, как и большинство офицеров, не осознавали подлинных размахов происходящего. Их волновали другие проблемы: как привести в порядок технику, поступит ли наконец снабжение, как спастись от варварского холода?
Гитлер и Геббельс все разглагольствовали о непобедимости Вермахта. Мой радист, который слушал новости на коротких волнах, сказал мне, что наше отступление пытаются представить как меру по укреплению фронта.
3 декабря началось отступление. В тылу, у Волоколамска, как нам сказали, пехота наскоро готовила для нас новые позиции. Мало-помалу одна за другой отдельные части нашей дивизии выходили из боевого соприкосновения с противником и оттягивались из района Клин – Яхрома. Со своими двумя батальонами я стоял в городке и вокруг него. Особой активности у нас русские не проявляли, предпочитая действовать на направлениях севернее и южнее нашего. В итоге мы тоже оставили восточный берег канала Москва – Волга, хотя раскинувшаяся веером бронетехника разведки поддерживала заслон к востоку настолько, насколько позволяли заносы и состояние дорог.
В обстановке крайней спешки от снега были очищены два коридора отступления. В результате по обочинам образовались огромные сугробы, что делало невозможной любую попытку отклониться от заданного маршрута.
Если не считать значительной активности разведки, противник особо упорных попыток преследовать нас не предпринимал. Однако русские военно-воздушные силы все яростнее и яростнее набрасывались на отступающие колонны на своих старых бипланах и легких бомбардировщиках. Наших же ВВС почти не было видно. Передовые аэродромы, должно быть, передислоцировали дальше на запад, или же вьюги мешали использовать взлетные полосы.
Последствия воздушных налетов противника были ужасными. Поскольку никто не мог никуда деться из проложенной колеи и поскольку русские всегда приходили с востока, то есть с тыла, больше всех от их атак доставалось пехоте. Следующими жертвами оказывались снабженцы с их телегами и артиллерийские части. Не понадобилось много времени, чтобы дороги буквально завалили трупы лошадей, брошенные телеги и техника. Уцелевшие тащились дальше на запад пешком и то и дело подвергались нападениям с флангов русских лыжных дозоров.
Поскольку мы долго оставались в арьергарде и привыкли к тактике противника, а еще потому, что применяли против наземных целей легкие зенитки, мы не особенно страдали. Однажды, правда, мы подверглись воздушной атаке. На бреющем полете сзади неожиданно появились несколько «антикварных» самолетов. Две пули пролетели между мной и Беком и ударили в ветровое стекло. Нам повезло.
К западу от магистрали Москва – Ленинград нам тоже пришлось передвигаться по расчищенным коридорам. После наших танков в снегу остались колеи то тут, то там по обочине дорог, этими колеями
