шли на вокзал.
Один из их предводителей – Шифу, высокий угрюмый старик, повел толпу ихэтуанцев прямо на нашу роту. Впереди мальчики несли знамя, на котором было написано три иероглифа «И хэ туань».
Луна осветила безумных смельчаков, их мечи и знамя.
– Гляди-ка! Гляди-ка! Какие окаянные! Под самым носом забрались, черти! – заговорили стрелки.
Залп. Знамя упало, поднялось. Снова упало. Взвод стрелков был послан забрать знамя.
В ста шагах от роты на траве стрелки нашли убитого старика Шифу и двух мальчиков. Один из них был мертв, а другой еще дышал. Его прикололи. Остальные ихэтуанцы разбежались и скрылись, утащив раненых и убитых. Валялись мечи, красные платки и древко от знамени, которое было сорвано и унесено. Так отдал свою жизнь за родину старый Шифу.
Ихэтуанцы не выдержали и отступили. В поле редели, расходились и потухали огни. На востоке редело темное небо. Пожарища догорали. Ha светлеющем горизонте, точно обуглившаяся головня, чернел обезглавленный собор.
В 1 час ночи выстрелы прекратились. Наши стрелки передохнули, но ненадолго.
Во время затишья офицеры Воздвиженский, Карпов, Макаров и я стали искать воды, чтобы напиться. Ночь была знойная, и жажда мучила. На французской концессии за воротами китайского дома, во дворе, мы услышали шум и разговор. Мы постучались.
– Кто там? – спрашивает за воротами испуганный голос сперва по-китайски, потом по-английски.
– Русские офицеры.
– Что вам нужно?
– Дайте воды напиться.
– Пожалуйста, входите!
Ворота, скрипя, отворились. Мы вошли в маленький красивый двор, освещенный висячими фонарями и уставленный цветами. Почтенный китаец, в летах, окруженный прислугой, вышел нас встретить со словами на чистом английском языке:
– Я очень рад вас видеть. Прошу вас садиться.
Мы сели вокруг столика на дворе и извинились за позднее посещение.
– Напротив, – говорил он несколько встревоженным голосом, – я очень рад, что вы пришли. Я начальник здешнего китайского телеграфа. Что вы желаете пить: содовую воду или легкое китайское вино?
Мы попросили чистой воды. Когда ее подали, кто-то из наших заметил вполголоса:
– А можно ли пить эту воду? Не подсыпали ли китайцы чего-нибудь? Теперь всего можно ожидать.
Понял ли китайский чиновник наш разговор, но он сперва сам выпил воды и вина и предложил нам. Он снова заговорил:
– Несчастье случилось с нами. Теперь мы не знаем, кому служить. Боксеры захватили в свои руки власть, разоряют страну и карают всех, кто имел какое-либо дело с иностранцами. В Тяньцзине и Пекине наши правительственные войска стали на сторону боксеров. Так как я служу вместе с иностранцами на телеграфе, то я очень боюсь за себя и за свою семью. Мы надеемся только на ваших солдат, так как лишь они могут уничтожить боксеров, внести
