тем временем еще двумя выстрелами «накрыл» огневую точку боевиков в камнях. Яростное пламя взвихрилось над ними, сжирая человеческие тела и оружейную сталь.
Спрятавшись за большой выщербленный ветром и временем камень, десантник-гранатометчик один за другим дослал в трубчатый магазин очередные четыре заряда.
– Вперед! Поддержи огнем!
Остановившийся рядом «братишка» с хрипом падает на землю, держась руками за горло. Меж его пальцев струится кровь. Я резко обернулся и очередью скосил «духа» с английским «Буром» конца XIX века.
Потом бросился к раненому, сейчас каждая секунда на счету. «Братишки» вопросительно смотрят на меня.
Мотаю головой – плохо. Раненого колотит, глаза закатываются под орбиты, губы синеют, пульс – еле прощупывается. Остроконечная пуля, выпущенная из старой, но мощной винтовки, прошла навылет, чудом не задев ни сонную артерию, ни шейный отдел позвоночника. И все равно – кровь льется тягучими, вязкими толчками, а вместе с ней вытекает и жизнь.
– Придержите его!
Десантники прикрывают меня, высаживая патроны длинными очередями. Рядом рокочет «Печенег» пулеметчика.
Быстро наматываю на шею раненому перевязочный пакет, плотно прижимая ватно-марлевую подушечку. Бойца колотит крупная дрожь, из поврежденного горла вырываются хрипы. Блин, могу не успеть… Ну, держись же, братишка. Нашариваю в фельдшерской укладке шприц-тюбик с сильнодействующим стимулятором.
– Распори ему рукав, – отрывисто бросаю одному из десантников.
Тот быстрым движением штык-ножа раскромсал пятнистый камуфлированный рукав. Срываю предусмотрительно намотанный на приклад автомата жгут и перетягиваю предплечье раненого. Блестящая тонкая игла уходит в синюю вену. Выдавливаю из шприц-тюбика все, до капли. Кажется, дыхание становится ровнее. Еще несколько инъекций, и дело, кажется, идет на лад.
Рядом грохает взрыв, еще одного десантника отбрасывает в сторону. Так не хочется с такой родной, прогретой земли! Но делаю над собой усилие и вскакиваю – навстречу воющим в воздухе осколкам и распростершемуся на камнях солдату. Твою же мать! Камуфляж и «разгрузка» пропитаны кровью, руки и ноги загребают пыль, из горла толчками вытекает черная кровь… Я торопливо разрезаю ремешки разгрузочного жилета. Тельняшка под ним черная от крови. Комкаю бинт и прижимаю к располосованной груди, белая ткань моментально напитывается красным. У раненого гемоторакс, кровь пузырится в ране, десантника колотит крупная дрожь. Товарищи как могут пытаются помочь ему. Но все бесполезно – он умирает у нас на руках.
– Суки!!!
Детина в камуфляже и разгрузочном жилете, из-под которых виднеется бело-синий клин тельняшки, садит с колена из пулемета. Тяжелый «Печенег» плюется гильзами из затвора. Мелькают миниатюрными молниями трассеры – один через три обычных патрона.
Еще один ранен,
