который в некоторых случаях помогает прояснить многие известия «Повести».
Как летописец писал свою летопись, чем он пользовался? Кем был он сам? Дошла ли до нас летопись именно в том виде, в каком она была написана, и когда, собственно, она была написана? Ответ на все эти сложнейшие вопросы можно получить, но путь к этим ответам, конечно, не будет легким.
Долгое время знания о летописях были во многом гадательными, пока выдающийся русский ученый А.А. Шахматов не разработал единственно верный метод их исследования – сравнительно-текстологический анализ.
С виду метод может показаться несложным – надо просто тщательно сверять все дошедшие списки летописей друг с другом. На практике все гораздо труднее – ведь объем летописей огромен. А для успеха исследования надо знать не только сами летописи, но и вообще всю древнерусскую литературу того времени, когда летопись создавалась, а также знать те иностранные источники (византийские или болгарские), которыми мог воспользоваться летописец.
Именно метод А.А. Шахматова показал, что древнерусский летописец никогда не выдумывал из головы. Он всегда опирался на труды предшественников – других летописцев. В их работу он вставлял что-то свое, а что-то, наоборот, выбрасывал. Сравнительное изучение летописей позволило даже установить поименно некоторых редакторов-летописцев.
Нередко можно услышать, что автором «Повести временных лет» был монах Киево-Печерского монастыря Нестор, но это не совсем так. Нестор действительно работал на текстом «Повести» в 1070-х гг., он внес в нашу древнейшую летопись целый ряд новых известий, однако единоличным автором «Повести» его называть нельзя. Как и все остальные редакторы нашей летописи, он лишь обрабатывал труд предшественников.
Тут внимательный читатель скажет: «Позвольте! Но ведь многие события нашей древней истории произошли в то время, когда у нас еще не существовало письменности. Как же работал самый первый летописец?»
Конечно, этому первопроходцу летописания было намного сложнее, чем всем остальным. Но и он использовал труд предшественников, правда, не русских предшественников. Летописец взял за образец византийскую хронику.
В некоторых случаях летописцы прямо обозначали цитаты из византийских авторов: «яко же пишется в летописании гречестем», «Глаголет Георгий[3] в летописании…» Иногда эти цитаты видны только при сравнении текстов летописей и переводов хроник.
Но византийцы не могли дать летописцу всей нужной информации – они писали про Русь только в тех случаях, когда с нею соприкасались (например, Русь нападала на Константинополь). Остальное приходилось брать из устной традиции – передающихся из поколения в поколение рассказов об исторических событиях. Устная традиция, конечно, передавала эти события неточно, и чем дальше событие уходило в глубь веков, тем больше неточностей наслаивалось на рассказ о нем. Наконец, наступал момент, когда рассказ о некогда
Имеется в виду византийский хронист IX века Георгий Амартол.
