стычках, ошеломило обилие самолетов, «повисших» над линией фронта. Все, что я тогда видел, выглядело примерно так. На земле, по дорогам и полям густыми колоннами или же в рассредоточенном порядке ползли на восток вражеские автомашины, самоходные пушки и танки. Движение было столь интенсивным, что на переправах образовывались скопища всевозможной техники. Там, где немецкие войска уже входили в соприкосновение с нашими передовыми частями, бушевал артиллерийский огонь. Сквозь клубы дыма видны были бесчисленные вспышки и разрывы. Гарь пожарищ высоко поднималась вверх. Ее запах ощущался даже в кабине самолета.
Жарко было и в воздухе. Вся масса вражеских танков и самоходных пушек поддерживалась большими партиями пикировщиков, истребителей-штурмовиков и бомбардировщиков. Это был своего рода танково-воздушный таран, которым немцы хотели пробить нашу оборону…
Когда наша эскадрилья во главе со старшим лейтенантом Семеновым появилась над линией фронта, в небе было уже тесно. А к полю боя еще и еще подходили немецкие самолеты. Всего в поле зрения, по-моему, в тот момент было по крайней мере около двухсот пятидесяти – трехсот самолетов. Идя отдельными группами, немцы образовали многоярусный боевой порядок. Внизу, на высоте в полторы тысячи метров, шли «Юнкерсы-87». Чуть выше и обгоняя пикировщиков, проносились отряды «Фокке-Вульфов». Еще выше, в плотном строю, плыли двухмоторные бомбардировщики «Юнкерс-88» и «Хейнкель-111». Между ними барражировала охрана. Это были «Мессершмитты» последних, усовершенствованных типов. И, наконец, в самом верхнем ярусе сновали отдельные пары немецких истребителей-«охотников». Вся эта армада вражеских самолетов направлялась на восток, чтобы прорвать строй наших воздушных патрулей. Ее целью было нанести удар по нашей обороне и тем самым расчистить путь своим наземным войскам.
Заранее рассчитывая на успех, немцы подтянули всю свою авиацию к самой линии фронта. Вражеские аэродромы были настолько близки к линии боевого соприкосновения, что, находясь над полем боя, мы видели пыль от взлетавших самолетов. Все действия врага были рассчитаны на то, чтобы ошеломить, сковать нашу авиацию. Такова была обстановка первого дня сражения, которое научило меня и других молодых летчиков нашего полка сложному искусству группового воздушного боя.
Временами в небе над Курской дугой создавалась столь сложная обстановка, что руководство боем по радио до крайности усложнялось. На второй день сражения, поднявшись в воздух, мы могли видеть примерно такую картину. Часть наших истребителей, составлявшая воздушный заслон, вела бой с немецкими бомбардировщиками и сопровождавшими их «Мессершмиттами». В этом гигантском клубке дралось по меньшей мере двести – двести пятьдесят самолетов. Несколько ниже, над полем боя, «висело» около пятисот наших штурмовиков и бомбардировщиков. Они громили боевые порядки подвижных войск противника и скопление немцев около одной из переправ.
С появлением наших «Ильюшиных» и «Петляковых» немцы подняли в воздух большое количество истребителей. Произошло
