style="font-size:15px;"> Чрезмерное неравенство, причем касающееся не только экономических, но и социальных, человеческих, культурных и иных ресурсов, приводит к откату от демократических принципов общественного устройства. Так, Л. Брандес отмечает, что «в США могут существовать либо демократия, либо богатства, сконцентрированные в руках немногих, но никак и то и другое одновременно» (цит. по: [Дитон, 2016, с. 243]). В полной мере это касается и России.
Сегодня наиболее важной проблемой социальной сферы России является продолжающийся рост социального неравенства и маргинализации значительной части населения страны. Углубление социального неравенства во всех его проявлениях приводит к усилению позиций немногочисленной элиты во властных структурах и делает невозможным участие большинства населения в политической жизни, что ведет к усилению тенденции к авторитаризму. Эквивалентом избыточного социального неравенства становится феномен политической бедности: бедные не являются сегодня в России самостоятельным субъектом социально-политической активности, формирующим особую повестку дня. Это касается не только тех, кто, согласно официальной статистике, включен в разряд бедных и имеет доход ниже прожиточного минимума (на 2016 г. свыше 13 % населения), но и значительно более широких слоев – тех, кто вынужден ограничивать свои потребности в еде, одежде, жилище, не говоря об отдыхе или культурном потреблении. Как говорил применительно к подобным ситуациям классик теории потребностей в управлении А. Маслоу, для человека, лишенного возможностей удовлетворения элементарных человеческих потребностей, все общественные проблемы превращаются в ничего не значащую мишуру. Безусловно, это относится и к вовлечению в публичность.
В современном мире все меньше граждан идентифицируют себя с государством и ценностями, поддерживаемыми государством, предпочитая им другие, предлагаемые, в частности, кругом общения – в интернет-сообществе.
Истоки недоверия к государству имеют двоякую природу. Их вызывают, с одной стороны, снижение потребности граждан в институтах-посредниках (партии, профсоюзы, государственные институты), а с другой – ограничение суверенитета и ресурсов современного государства, его способностей удовлетворять общественные запросы при нарастании (в условиях кризиса) требований к нему. Особенно ярко это проявляется, например, в России, где недоверие и критика институтов государства часто сочетаются с упованием на него в решении насущных личных проблем.
Как подчеркивает Р. Инглхарт, современные люди не склонны принимать те издержки, которые связаны с современной бюрократией и жесткими социальными нормами, предпочитая им индивидуальный выбор и участие в неформализованных структурах [Инглхарт, 1997]. Этот постмодернистский сдвиг в мировоззрении и ценностях современного человека оказывает прямое воздействие на политическое поведение людей, формы и методы действий, используемых ими для достижения своих индивидуальных и групповых интересов, на их отношение к государству,
