Таки как прикажешь тебя спасать?
Я оторвала взор от чашечки и встретилась взглядом со смеющимися серо-зелеными в рыжую крапинку глазами Леси, деловито отодвигающей соседний стул за моим столиком.
– Че пьем? Фу-у-у, ты же это несерьезно? Девушка! Девушка-красавица! О, на красавицу всегда быстрее откликаются.
К нам подскочила девочка-официантка, которая при виде Рыж немного взгрустнула, но все-таки подошла принять заказ.
– Э-э-э, Дарина? Ага, вообще-то я этот бейджик на другой девочке видела, ну да не суть. Дариночка, вы вот эту чашечку у нашей Русалочки заберите, пожалуйста, а нам принесите кофе, сваренный по-восточному на молоке, без сахара, в средних чашках. Но только вы там Арсену шепните, что пришла капризная, громкая, вредная, сумчато-беремчатая дамочка, мол, стучит кулаком и требует мелко смолотый Марагоджип, который сама же уважаемому Арсену Миграновичу и принесла.
Я только вздохнула, сразу и моментально смирившись с застигшей меня в пути стихией, зовущейся Рыж, которая, царственным кивком отпустив девушку, повернулась и уставилась на меня своими пронзительными глазищами.
– Я совершенно точно знаю всей своей рыжей кучерявой сучностью, что улыбалась ты за нас и думала тоже за нас. Мы же такие сла-а-авные, правда? И ты по нам соскучилась. И хочешь к нам в гости. Но не знаешь, как нас найти. Вот и заливаешь тоску и печаль жутким пойлом, хотя могла бы пить не просто хороший, а самый лучший в этом городе кофе. – Рыж хитро прищурилась и подняла вверх указательный пальчик, унизанный набором тонких золотых и серебряных колечек. – Но добрая и вечная я прямо сейчас разрулю проблемы сразу нескольких замечательных человеков, которых люблю, не знаю по какой причине. С первого, заметь, с первого самого взгляда люблю! Эх, опять, правда, получу по шапке за то, что лезу, куда не просят. Законы космоса, понимаешь, нарушаю. Бесцеремонничаю, видишь ли. А как тут с вами церемонии чайные китайские разводить, если у вас все на лицах да в глазах написано, а слов из вас клещами не вытащить! Заставляете красивую беременную девушку нервничать и переживать за вас, ночами сны всякие видеть, вот, по всему городу, опять же, бегать, искать вас…
Рыж тормознула, чтобы набрать воздуха на очередную тираду, но тут к нашему столику подошел мужчина в поварской куртке и белой бандане, с подносом, увенчанном, кроме двух чашек кофе еще и маленькой вазочкой, в которой красовался белый с тонкими зелеными прожилками на лепестках тюльпан.
– Вай, какые красавицы у меня в гостях! Александра Михайловна, дарагая, от чистого сердца. Твой Марагаджип, только тебе варю, золотая! – он умудрялся эффектно жестикулировать одной рукой со свойственной только уроженцам Кавказа природной экспрессией.
– Жук ты, Арсен, свет Мигранович мой драгоценный, – Рыж словно тут же поймала его волну, подстраиваясь под эту чисто южную, наполненную театральностью манеру общения. – Как есть жук! Вот обижусь на тебя, перестану всем рассказывать, что лучший шашлык в этом городе Арсен
