одна, вторая, их хор подхватили остальные, этот тревожный шум разлетался по всей округе, а Саша все никак не могла уснуть.
Тень на потолке тревожила ее, она видела то человека, то птицу, то какого-то маленького зверька (крысу?!) – петляя по черным бороздам ветвей, та лихо взбиралась до самой вершины, замирала и Саше казалось, что она там не одна, а с кем-то, и они как будто разговаривают, поглядывая свысока на белые прямоугольники кроваток. Саше становилось страшно, она укрывалась с головой, но один глаз все равно выглядывал, любопытство побеждало страх. С кем разговаривала крыса на темной вершине дерева или это ей все показалось? Она вглядывалась в потолок до рези в глазах, и что-то юркое, неуловимая тень в этот миг соскакивала вниз и стремглав неслась по отвесной траектории – пересекая диагональ потолка, резко меняя направления на изломе стены и бежала уже строго вниз. Саша следила за ней, а страх покрывал ее вдруг похолодевшие ножки гусиной кожей. Проходил миг, такой бесконечный и такой короткий и крыса, теперь у нее не оставалось никаких сомнений, это крыса с длинным мерзким хвостом и цепкими лапками – соскальзывала туда, где к стене примыкала Петина кровать.
Саша вздрагивала от испуга и укрывалась целиком с головой. Она хотела бы подбежать и предупредить друга, что… что ему грозит опасность, но не могла пошевелить и пальцем – ноги, руки, все тело окаменели. Даже нос стал холодным как у соседской собаки Альфы после долгой прогулки. Саша прислушалась.
Там, за дверью, и еще дальше – через светлое, но сейчас опустевшее помещение группы, в туалете полная добродушная няня по имени Петровна мыла посуду, Саша слышала звон тарелок, бряцание вилок и ложек о стальную мойку – но эти звуки были так далеко, что казались нереальными, из другого мира.
Петровна там, а мы тут, подумала она. И даже если крикнуть, она не услышит, у нее льется вода.
Саша повернула голову, полусонным взглядом посмотрела на Петра. Тот свернулся калачиком и сладко сопел.
Какая же я трусиха, подумала она в полудреме. Даже Петя и тот спит, а я все о чем-то думаю. Интересно, как звали ту крысу? Не было никакой крысы, дуреха. Мама порой называла ее так – дуреха. И теперь она слышала в своей голове голос мамы. Тебе нужно смотреть поменьше мультиков. Рататуй? Рататуй это мышонок, или крысенок? Не было никакой крысы. Это просто тень. Спи.
Она отвернула уголок одеяла, сознание блуждало далеко-далеко – наблюдая серый город, извилистые улочки, покатые крыши домов, строительные краны, снующие автомобили – все, на что хватало глаз, сверху, откуда-то сверху, с высокого, самого высокого дерева.
И на границе сна и яви, когда воронка нереальности, кружась, тянула ее в свой сладкий омут, перед глазами возникла вдруг серая, с маленьким черными бусинками глаз – та самая крыса.
Она взглянула на Сашу, словно та вторглась в ее вотчину – взглядом, от которого у Саши все внутри затрепетало.
– Ты хотела знать, как меня зовут?
Саша
