словно решал, стоит ли говорить со мной серьезно. В конце концов он ответил.
– Мой отец, тоже был военный. Когда я был мальчишкой, он учил меня, что надо говорить либо правду, либо говорить, что ты эту правду не знаешь. А когда слово «не знаю» заменяют словом «верю», то ничего хорошего из этого не выходит.
– О, ваш отец был мудрый мужчина.
– Почему был? – улыбнулся Клаус, – он и сейчас вполне здоров.
– Entschuldigen Sie (Прошу прощения), это хорошо, когда родители здоровы. Ну а на счет веры, ваш отец попал прямо в точку.
– Да, я с ним полностью согласен, – кивнул Зиверс, – еще училище, когда мы изучали военную историю, я обратил внимание, как много войн было под знаменем веры. Не обязательно в бога, но в любом случае это была слепая, ни на чем не основанная вера. Если бы вожди на своих знаменах вместо «я верю» писали бы «я не знаю», человеческая история была бы гораздо гуманнее.
– Как с такими взглядами вы попали в армию? – поинтересовался Гартман.
– Мне с детства нравилась военная форма, – рассмеялся Зиверс, – осторожно, здесь крутой спуск.
Порт был уже виден, до него оставалось не более километра. Множество поставленных друг на друга морских контейнеров разного цвета из далека казались элементами гигантского конструктора.
– Клаус, правильно ли я понял, что как истинный сын своего отца, вы всегда говорите правду? Или это слишком нескромный вопрос?
– Я бы сказал, что это слишком наивный вопрос, но я отвечу на него так. Я всегда старюсь говорить правду, если только это не противоречит интересам службы или моей страны.
– Службы? Но вы же уже не военный, если я правильно понимаю.
– И тем не менее. В каком-то смысле я исполняю обязанности начальника здешней полиции.
– Вот как? Вы комиссар полиции Гонду’руса? Это круто!
– Нет, только базы. Во внутренние дела аборигенов мы не вмешиваемся. Кстати, – Зиверс внимательно всмотрелся куда-то в даль, если не ошибаюсь, сейчас вы познакомитесь с конунгом этого острова, зовут его Готфрид, весьма колоритная фигура, хотя, как мне кажется, вас больше заинтересует его дочь.
– Дочь? Она взрослая?
– Сейчас вы с ней познакомитесь, вон она идет рядом с отцом.
Теперь я видел и сам. В нескольких сотнях метров от нас по другой тропе по склону спускалась целая делегация. На мгновение у меня возникло ощущение, что я присутствую на съемках исторического фильма и нам на встречу идет массовка, одетая так, словно они все сбежали с показа Рика Оуэнса. Черная кожа, черная кожа и еще черная кожа, кое где разбавленная небольшими полосками меха. И над всем этим кожаным великолепием – шикарные шевелюры и не менее шикарные бороды. У нескольких мужчин я заметил на поясе мечи. Впереди внушительной колонны шли два гиганта. Я бы даже сказал один гигант и один великан. Да, я лингвист. Да, я знаю, что это синонимы. Но как выразиться иначе, если один из мужчин был на голову выше большинства своих соплеменников, а шагающий с ним рядом рыжий бородач
