я решила привести себя в порядок. Приняла воздушный душ, избавивший меня от прокуренной атмосферы клуба, приняла лекарства, позволила роботу-доктору сделать мне уколы, после которых пришлось немного полежать, спасаясь от головокружения.
Взгляд упал на календарик с розочками. Хотела было зачеркнуть еще день, но остановилась. Рано, этот день еще прожить надо, и судя по тому, как надрывно бьется сердце, задача будет не из простых.
Хм, надо еще один календарь завести и там вычеркивать дни до того счастливого момента, когда смогу отпустить Барсика на волю и забыть обо всем этом безумии.
Шесть утра.
Пытаясь сдержать внутренний шторм, от которого руки ходили ходуном, мелкими нерешительными шажками направилась к двери. Давай, Васька, сделай это! Проблема сама не рассосется, и ты это знаешь.
В нерешительности сжав дверную ручку, простояла так наверное минут десять, не меньше, прислушиваясь к внутренним весам "идти – не идти", а потом, в очередной раз тяжело вздохнув, вышла в коридор и медленно, через силу, побрела в гостиную.
Будто воровка, незаконно проникнувшая в чужие владенья, я осторожно продвигалась по собственному дому. Длинный коридор в этот раз показался мне короче мгновения.
С трудом сдерживая тяжелое дыхание, я вышла в гостиную. На барной стойке валялись небрежно брошенные мной подарочные коробочки, браслет и скан-чип. Еле удалось сдержать стон разочарования. Видать где-то глубоко внутри я надеялась, что все это нелепая, кошмарная иллюзия, но предметы, попавшие в поля зрения, перечеркивали все надежды.
Он тут.
Еще несколько шагов и я приблизилась к стойке.
Может, все-таки его нет? Воспользовался отсутствием хозяйки и сбежал?
Еще шаг и взгляд натыкается на нелепую сине-красную клетчатую рубашку. Судорожно вздохнула, не в силах даже шевельнуться.
Барсик (сейчас стошнит от этого имени, вернее клички) находился именно там, где мы его вчера и оставили, в той же самой коленопреклонной позе.
Черт! Он что не мог за все это время по-другому устроиться? Или специально к моему приходу в такую позу вернулся? Не зная, что делать, покосилась на браслет. Что я там на нем нажала по указке Марики, отчего дядьку на пол свалило?
Блин, а что, если у него просто не было возможности лечь или сесть? Что, если эти чертовы кнопки отдают приказы, которые по своей воле не обойти? Да у него же за ночь в такой позе ни единого живого места не осталось! От этой мысли мне подурнело и пришлось вцепиться в столешницу.
Опять посмотрела на свою "собственность". Дыхание тяжелое, неровное, быстрое. Значит, ни черта не спит, притих, ждет моих действий.
А что мне делать? Чуть не завыла от безысходности. Я. Не. Знаю. Что. Делать.
Безумно захотелось развернуться и ухромать в свою комнату, закрыться там и будь что будет. Остановила меня только мысль о том, что ему сейчас хреново. Гораздо хреновей, чем мне. И страшно. Хотя у самой зубы от ужаса сводило.
Давай, Василиса, соберись!
– Эй,
