и многое другое. Они дали друг другу слово, что женщина никогда не будет стоять между ними, что они не будут делить одну и ту же женщину, и всё было бы прекрасно, если бы в их жизнь не ворвалась Жанет (между собой они назовут её Анной Карениной). Жанет именно ворвалась, сказала, что никому не будет принадлежать, но когда пришло время, кинула монетку, выбрала Уилли, родила ребёнка, потом не захотела делить его образ жизни, предпочла ему Фила, а когда друзья не знали, как выпутаться из этой истории, ушла от них обоих, позволила себе влюбиться в русского эмигранта, который водил такси и любил танцевать.
Когда они поняли, что Жанет ушла от них обоих, они страшно разозлились друг на друга, стали обзывать друг друга «евреем» и «итальянцем», даже вцепились друг в друга, но всё-таки остались друзьями.
Римейк оказался совсем не похожим на оригинал.
Через десять лет после фильма «Жюль и Джим», Трюффо снимает фильм «Две англичанки и "Континент"». Вновь трое, теперь не женщина и двое мужчин, а две женщины, две сестры, и мужчина, вновь короткая идиллия, которая вскоре разрушается. Но за эти десять лет что-то изменилось, «что-то кончилось», если использовать название рассказа Хемингуэя[132]. В новом фильме трудно представить себе уровень беспечности Терезы-пароход. А это своеобразный камертон всего фильма «Жюль и Джим».
Что изменилось?
Беспечности в мире стало меньше? Беспечность больше невозможна? Другие причины?
Как и во многих других случаях, вопросов будет больше чем ответов, вопросы не всегда будут предполагать окончательные ответы.
Во-первых, несомненно, изменился сам Трюффо.
«Жюль и Джим» он снимал, когда ему было 30 лет, до смерти было ещё целых 22 года, целая вечность. «Две англичанки и "Континент"» он снимал в возрасте 40 лет, до смерти оставалось всего 12 лет. Для такого чувствительного человека как Франсуа Трюффо, огромная разница.
Если говорить языком художников-импрессионистов, многое сохранилось и через десять лет, то же дерево, то же озеро, те же люди, но тогда всё происходило сразу после полудня, а сейчас ближе к вечеру, в самом начале сумерек, сейчас и дерево уже другое, и озеро другое, и люди другие. По крайней мере, для художника, воспринимающего мир как импрессионисты.
Во-вторых, разница «культурных ландшафтов»[133].
У молодого человека, парижанина, персональный учитель английского языка, молодая девушка, приблизительно одного с ним возраста. Она родом из Уэльса, и приглашает его погостить у них в Уэльсе, где она живёт с матерью и сестрой, которая младше её на два года. Так из Парижа, где молодые люди гуляли по художественным музеям, они попадают в Уэльс. Чуть огрубляя, из мира культуры попадают в мир природы.
Ландшафт здесь довольно суровый: море, дюны, утёсы, мало растительности, редкие, по-своему красивые, цветы. Дом стоит на возвышении, создаётся впечатление, что вокруг нет никаких поселений. Внизу, прямо у моря, зелёная лужайка, натянута теннисная сетка (Уэльс та же, Британия!),
О «культурном ландшафте» более подробно в опусе 12 настоящего раздела.
