бороду, потом достал самодельную деревянную ложку, вытер ее о край халата, помешал похлебку. Попробовал. Мясо, видимо, было еще жестким, не по его старческим зубам, и чабан положил в огонь несколько крепких сучьев.
– Ты что сидишь здесь, как глухая старуха? – старый чабан покосился на Нуртаза. – Или тебе известны все новости? Ой-йе! Ну и молодежь пошла! Там гость рассказывает о важных делах, а он тут детской игрушкой забавляется.
– Вы, конечно, правы, ага, потому что старше меня на много лет и годитесь в отцы мне, – ответил Нуртаз, пряча свой темир-кумуз в карман. – Но аксакалы говорят, что плох тот казах, который гонит от котла человека, не накормив его.
– Ты просто пойди послушай, – миролюбиво сказал старик, пропуская мимо ушей колкости. – А мясо еще не сварилось… Я тоже сейчас туда приду. Послушаю. Подумать только, что творится в степи!
Гость сидел на кошме, устланной ковром, рядом с Габыш-баем. Худощавый и плосколицый, с коротко подстриженной бородкой, он выглядел ягненком рядом с упитанным, породистым быком Габыш-баем. Глава рода, наклонив голову, слушал гостя. Тот, отхлебывая из пиалы кумыс, неторопливо рассказывал. Нуртаз уселся на землю, за спиной джигитов, прислушался.
– Слух идет, и не один степняк мне об этом рассказывал, в Тургай приехал Алимбей Джангильдинов. Да, тот самый, что много лет учился у русских, все науки постиг, много премудростей познал, а потом своими ногами весь свет обошел. Большим умом наградил Аллах человека! Алимбей-ага из Москвы приехал, бумагу с печатями привез. В той бумаге написано, что он правду о новой власти рассказывать будет. И что он главный комиссар всего степного края. Недавно он снова уехал в Москву.
– А что такое, ага, комиссар? – спросил молодой джигит, сидевший неподалеку от Нуртаза.
На него зашикали со всех сторон: мол, не перебивай, хотя каждому был непонятен этот новый титул. Габыш-бай поднес пиалу и пил мелкими глотками кумыс.
– Сейчас разъясню; как говорят, каждому коню надо путь указывать, – улыбнулся гость джигиту и спросил: – Ты волостного знаешь?
– Знаю, знаю. Как не знать!
– А выше кто будет? Уездный начальник?
– Верно, говоришь. Уездный будет.
– Так главный комиссар повыше уездного. Теперь понятно, кто такой Алимбей-ага?
– Понятно, ага, понятно. Большой человек. Батыр!
Габыш-бай поставил пиалу на разостланную скатерть и внимательно посмотрел своими узкими глазами на незнакомца. В его взгляде мелькнуло неодобрение и тут же погасло. А гость, увлекаясь своим рассказом, продолжал:
– Прошлым месяцем в Тургае проходил большой съезд всего степного края. Много людей приехало и с рудников, и с дальних аулов. Все были там: и русские, и казахи, и солдаты… Рядом сидели, как братья. Алимбей-ага там главным был. Умные слова говорил. «Надо, – говорил, – чтобы своя армия была, чтобы защищать города и аулы, простой народ защищать, свою народную власть». Потом выступил Амангельды Иманов.
– Большой человек! –
