внимание и Дж. Ф. Леки, который в коротком вступлении к «Дневнику путешествия в Нагпур» (а именно этот город и стал географическим узлом, стянувшим вокруг себя исследуемый регион), совершенного его братом Дэниэлом Робинсоном Леки в 1790 г., отметил, что на публикацию личных записей, первоначально предназначенных для узкого круга друзей и родственников, он решился, чтобы дать представление публике о той части Индии, которая «мало известна европейцам» и даже на «Главной карте Рэннела осталась пустой» [Леки 1790: б.с.]. И 30 лет спустя Джон Мэлком, крупный чиновник Ост-Индской компании, писал, что регион «с трудом можно было обнаружить на самых лучших картах» [Мэлком 1824, I: iii]. Картографической «пустоте» долгое время сопутствовала историографическая tabula rasa. К. Ю. Уиллс, чиновник Индийской гражданской службы[6], автор одного их первых исследований о Нагпурском государстве во 2-й половине XVIII в., вышедшего в 1926 г., отмечал, что для его книги вполне подошло бы название «Сорок забытых лет». «Английский читатель, если только он не пытался по крупицам собрать воедино обрывочные упоминания о нагпурских маратхах в magna opus Джеймса Гранта Даффа[7], не может даже в общих чертах представить себе их историю от падения Могольской империи до британского завоевания в 1803 г.» [Уиллс 1926: 1–2].
Между тем к середине XVIII в. до этих территорий дотянулась одна из маратхских княжеских династий – нагпурские Бхосле[8], распространив тем самым земли Маратхской конфедерации до западного побережья Бенгальского залива и до самой Бенгалии. Появление на политическом ландшафте Индии государства маратхов связано с именем завоевателя Шиваджи Бхосле, который в 1674 г. принял титул чхатрапати[9] и короновался в крепости Райгад в западной части современной Махараштры, ставшей столицей его «вотчины» и при его потомках перенесенной в город Сатару. Добиваясь различными путями у теряющего политическое влияние могольского императора, сидевшего на троне в городе Дели, санада[10] на сбор чаутха[11] и сардешмукхи[12] со все новых и новых земель, маратхские военачальники брали их под свой контроль, постепенно создавая вереницу геополитических образований, которые позднее, при британцах, получили обозначение княжеств, а сами они – условные титулы князей. Все они находились в подчинении у чхатрапати, а затем у пешв[13] – формально первых министров чхатрапати, но реально самостоятельных политических фигур, со временем заменивших главу государства и обосновавшихся с 1750 г. в городе Пуне. Несмотря на зависимость от сатарского, а потом и пунского тронов, княжества обладали высокой долей автономии, нередко вступая в конфликты друг с другом, что, видимо, и подвигло британцев уже в колониальное время определить эту политию как конфедерацию. Поэтому на британских картах, отображающих геополитическую ситуацию в Индии XVIII в., наряду с общими границами государства маратхов, можно видеть
Индийская гражданская служба – основана в 1858 г., представляла собой штат чиновников, которые отвечали за административное управление Британской Индией.
Имеется в виду трехтомная «История махраттов» Джеймса Гранта Даффа, вышедшая в 1826 г. [Грант Дафф 1826].
В литературе можно встретить написание Бхосла, Бхонсле.
