Ротшильдов. Дело в том, что консоли оставались зарегистрированными на имя Натана до тех пор, пока Вильгельм полностью не расплачивался за них. Это означало, например, что даже в марте 1813 г. консоли номинальной стоимостью в 121 тысячу ф. ст. фактически принадлежали Натану. Конечно, по большей части они были куплены на занятые деньги, и с того времени, как приходил перевод от курфюрста, и до того, как бумаги официально пересылались ему или его агентам, Ротшильдам также необходимо было выплачивать проценты. С другой стороны, возможна была определенная задержка, учитывая трудность в пересылке свидетельств о праве собственности из Лондона курфюрсту в Прагу27. Какую бы прибыль Натан ни получал на разнице в рыночной цене и обменном курсе, покупки консолей на сумму 600 с лишним тысяч фунтов и фактическое владение 100 с лишним тысячами фунтов стали для старожилов лондонского Сити сигналом о приходе новой финансовой империи. В этом смысле, как позже заметил Карл, Натан обладал своего рода «страховкой» – его действия создавали у других впечатление о капиталах, существенно превосходящих те, что на самом деле находились в распоряжении семьи. Важность последнего соображения Амшель подчеркивал в письме брату от 1818 г.: «Наш добрый Натан не смог бы довести свое состояние с помощью военных облигаций до размера 132 тысячи фунтов и вести все дела, если бы… мы не приобрели для него в Праге большую часть бумаг курфюрста, которыми он управлял… Вплоть до того времени Натан даже не знал, что такое облигации». В целом можно сказать, что благодаря войне Ротшильды присвоили значительную часть финансовой мощи Вильгельма.
С другой стороны, за такую «страховку» приходилось платить большим риском в континентальной Европе. Обслуживая Вильгельма, Ротшильды в самом деле сильно рисковали. Французские власти были настроены серьезно – они приготовились воспользоваться всеми доступными им средствами, чтобы отыскать сокровища курфюрста. Так, в Берлинской конвенции 1808 г. Наполеон сделал соблазнительное предложение для многочисленных должников Вильгельма; он предлагал им выплачивать долги не курфюрсту, а французским властям. Взамен им обещали скостить значительную часть долга. Что еще более тревожно, после отъезда генерала Лагранжа договоренность с ним утратила силу. Французские полицейские обыскивали конторы Майера Амшеля, а также контору банка «Прейе и Иордис». Возможно, именно тогда четыре сундука, находившиеся на хранении у Майера Амшеля, спрятали в тайном погребе, описанном выше. В августе 1808 г. Соломона и представителя еще одного банкирского дома, который подозревали в операциях в пользу Вильгельма, допрашивал французский полицейский чин. Через месяц ненадолго арестовали Будеруса и Леннепа. То же самое повторилось летом следующего года, на волне мелких антифранцузских мятежей. По приказу особого комиссара полиции в Вестфалии – человека по фамилии Саванье – Будеруса и Леннепа снова арестовали. Позже, видимо по доносу кого-то из конкурентов Ротшильдов, Саванье вместе с главой полиции Франкфурта
