его пропустить.
Промучившись ночь и еле дождавшись рассвета, Саша выскочил из дома и потопал пешком на работу, рассчитывая добрать пару часов на топчане в каморке вахтера Михалыча. Михалыч был вечный Сашин должник, поэтому отказать не мог.
Вообще, прийти пораньше на работу было не вредно. Работы было много. Приборы в институте были старые, то и дело норовили выйти из строя, а денег на ремонт и замену деталей давали мало. Для того чтобы купить какой-нибудь паршивый электрод для иономера, приходилось обивать пороги у начальства. А уж если требовалась какая-нибудь дорогостоящая деталь…
Поэтому Саша старался не допускать внезапных поломок, у него был жесткий график проверок и профилактики, каждый прибор в институте он знал до винтика и всегда заранее чувствовал, если какой-нибудь из них собирался забарахлить.
Вчера Лиза Мурашова попросила его подъюстировать спектрофотометр, и Саша пообещал, что сделает все прямо с утра.
Саше Грачеву очень нравилась Лиза Мурашова – худенькая серьезная девушка. Дома у Саши, в запираемом ящике письменного стола, подальше от любопытной родни, хранилась ее фотография, сделанная на новогоднем вечере. На ней Лиза смеялась, что случалось с ней довольно редко, и казалась Саше прекрасной. Ненаглядной. Это старинное слово очень точно отражало Сашино отношение к Лизе.
Саша век бы смотрел на Лизу, и ему бы это никогда не надоело. Но пока он мог видеть ее только на работе. Он любил наблюдать, как Лиза работает, как обращается с приборами. Мягкие, точные движения… Не то что ее любимая подружка Пчелкина. Саша прямо за голову хватался и уходил от греха, когда видел, как толстенькие неловкие пальцы Пчелкиной рвут тумблеры или со всей дурьей мочи давят на кнопки! Если бы Пчелкина не подходила к приборам, Саша ничего бы против нее не имел: смешная толстушка, вечно влюблена в кого-то. Опять же, Лизина подруга.
Лизину фотографию Саша тайком увел у своего друга-приятеля Федьки Макина, который всегда всех фотографировал на институтских «собирушках». Можно было, конечно, попросить, Федька бы с удовольствием дал, но Саша не хотел слышать его ехидные комментарии. Федька был неплохой мужик, но очень уж невоздержанный на язык.
Мысли о Лизе Мурашовой прогнали сонливость и привели Сашу в хорошее настроение. Он весело прибавил шагу. Но, добежав до института, увидел работниц вивария, которые топтались перед дверью и раздраженно переговаривались, и понял – что-то случилось.
К приезду замдиректора Петра Алексеевича виварщицы тетя Наташа и тетя Катя все ноги обколотили об институтскую дверь и теперь стояли, устало матеря «пьяную сволочь» Михалыча и время от времени безнадежно дергая дверную ручку. Саша Грачев несколько раз обежал институт по периметру, попрыгал, пытаясь заглянуть в окна, но безуспешно. Окна были расположены высоковато, зарешечены и еще не помыты после зимы.
К тому времени, как дождались
