способ справляться с ними и защититься от боли.
Физически это проявлялось как сжатие в горле, будто бы я проглатывала свой собственный голос, а также как попытки сдержать себя, напрягая определенные группы мышц в теле, особенно в области диафрагмы и солнечного сплетения. В этом случае все становилось более контролируемым и управляемым; я словно придавала выражению своих чувств ту форму, которая была приемлема и для меня, и для моих родителей.
Конечно, в то время я не имела представления о том, что делала. Я не знала, что для удушения нежелательных чувств могут быть использованы определенные группы мышц. Я просто делала все, что могла, чтобы защитить себя, и в результате стала менее выражающей, менее непосредственной – менее живой.
Это та цена, которую мы все платим за то, чтобы защитить себя.
Когда наши мышцы привычно напряжены и сжаты, объем энергии уменьшается, потому что теперь она не может свободно течь через тело. Так на всю последующую жизнь создается стереотип пониженной жизненной энергии.
Например, я в детстве привыкла запрещать себе хотеть от отца чего бы то ни было. Став взрослой, я перенесла эту привычку в мои любовные взаимоотношения с мужчинами. Мне было трудно спонтанно себя выражать, свободно и эмоционально реагировать, показывать свою любовь или просить ее. И мой ум, и мое тело были натренированы препятствовать этому.
Взаимосвязь между эмоциональным контролем и напряжением мышц была впервые обнаружена Райхом в ходе его работы сначала в венской клинике Фрейда, а затем в его собственных клиниках, которые он открывал всюду, куда приезжал. Райх заметил, что у многих его пациентов отмечалось некоторое омертвение или жесткость в физических проявлениях. Он наблюдал за их манерами: за тем, как, разговаривая, они не смотрели на него прямо, за тем, как они говорили совсем тихо, или, казалось, почти не дышали, или сутулились, или плотно скрещивали на груди руки.
Постепенно Райх понял, что у людей, страдающих неврозами, в теле существуют различные виды сжатий, и начал экспериментировать. Когда пациент разговаривал, лежа на кушетке, Райх прикасался к его животу и, обнаружив, что от напряжения тот тверд, как камень, предлагал пациенту: «Теперь дышите немного глубже сюда, в живот».
Естественно, он столкнулся с сопротивлением со стороны пациентов, потому что люди создают в своем теле напряжение для того, чтобы прекратить чувствовать. Когда пациент начинал дышать, одновременно с дыханием в нем поднималось беспокойство, а заодно появлялась и злость на Райха, заставлявшего дышать и чувствовать.
Но вместо того, чтобы попытаться остановить эти эмоции или как-нибудь перенаправить их, Райх еще больше провоцировал пациента. Поддерживая расширение этой энергии выражения, он приглашал клиентов сообщать о любых физических напряжениях в теле и о любых эмоциях, всплывающих на поверхность. Он просил пациентов, чтобы те замечали в себе определенные вещи: как они не могут произнести те слова, которые хотят произнести,
