завтра?..
– А солдат на дороге вы видели? – Он шагнул чересчур бодро, и ногу прострелило до самой стопы. – Ох!..
– Видели. – Пейшенс покрепче перехватила его под локоть. – Смелее, Друг! Ты справишься. Мы видели два отряда милиции и офицера верхом на муле.
– А еще британских солдат, – добавила наблюдательная Пруденс. – Они шли с обозом, только в другую сторону.
– В другую… то есть из Филадельфии? – У Джейми екнуло сердце. Выходит, эвакуация британских солдат уже началась? – А что в обозе, не видели?
Пруденс пожала плечами.
– Мебель. Сундуки всякие, корзины. В одной из повозок ехали дамы, хотя почти все идут пешком. Там же места совсем нет. Придержи рубашку, Друг, а то твое благочестие пострадает!
Утро было прохладным, и внезапный порыв ветра взметнул полы широкой рубашки, приятно холодя потную кожу, хотя зрелище и впрямь было не для невинных девичьих глаз.
– Дай я завяжу полы между ног, – предложила Пейшенс. – Я умею делать бабин узел, прямой и рифовый. Меня папа научил!
– Не будь дурочкой, Пейшенс! Если ты завяжешь рубашку, как он будет в уборной ее задирать? Она слишком туго их завязывает. Ее узлы невозможно развязать, – предупредила Пруденс гостя.
– Неправда! Ты врушка!
– Уймись, сестра! Вот скажу маме, как ты меня назвала!
– А где ваш отец? – перебил их Джейми, пока они не вцепились друг другу в волосы.
Девочки замолчали и странно переглянулись, прежде чем ответить.
– Не знаем, – тихо и грустно заговорила Пруденс. – Он ушел на охоту год назад и не вернулся.
– Может, его индейцы забрали, – добавила Пейшенс, стараясь не терять надежды. – Тогда он сбежит и обязательно к нам вернется!
Пруденс вздохнула и уныло согласилась:
– Может… А мама думает, его ополченцы застрелили.
– Почему? – удивился Джейми, глядя на них сверху вниз. – Зачем им в него стрелять?
– За то, что он квакер, – пояснила Пейшенс. – Он не хотел воевать, поэтому они сказали, он лоялист.
– Ясно. А он… Он и правда лоялист?
Пруденс нежно посмотрела на Джейми, без слов благодаря за то, что он говорит об их отце в настоящем времени.
– Я бы не сказала… Но мама рассказывает, что на ежегодных собраниях только и твердят, что все квакеры должны быть за короля, ведь король хочет мира, а повстанцы хотят войны. Так что… – она пожала плечами. – Люди думают, мы лоялисты.
– Папа не был! Он не такой! – вставила Пейшенс. – Он говорил о короле всякое, а мама умоляла его придержать язык. Вот и уборная! – неохотно объявила она, отпуская локоть Джейми и открывая перед ним дверь. – Только полотенцем не вытирайся, оно для рук. Там в корзине есть кукурузные листья.
Джон Грей проснулся совершенно разбитым. Его трясло в лихорадке, голова раскалывалась. Оба глаза залепило липкой коркой гноя, левый
