от времени… каждую неделю… хм. Какая разница, если тебе не приходится делать это каждый день!
Гиацинта благоразумно предпочла промолчать, а то леди Данбери, чего доброго, сумеет добиться согласия девушки навещать ее каждый день.
– И хочу добавить, что на прошлой неделе ты поступила отвратительно, остановившись на странице, где бедная Присцилла чуть было не сорвалась со скалы.
– А что вы читаете? – поинтересовалась Пенелопа.
– «Мисс Баттеруорт и безумный барон». И она пока еще жива.
– Ты прочитала дальше?
– Нет, но это нетрудно предугадать. Мисс Баттеруорт уже висела и на доме, и на дереве.
– И она все еще цела? – удивилась Пенелопа.
– Я сказала, что она висела, а не что ее повесили, – буркнула Гиацинта. – А жаль, следовало бы!
– Независимо от этого с твоей стороны было нечестно оставить меня в напряжении, – пожаловалась графиня.
– А это был конец главы, – ничуть не раскаиваясь, заявила Гиацинта. – К тому же разве терпение не является добродетелью?
– Ничего подобного, – безапелляционно заявила леди Данбери. – А если ты так считаешь, ты меньше женщина, чем я думала.
Никто не понимал, почему Гиацинта навещала леди Данбери каждый вторник, чтобы читать ей вслух, но девушке нравилось проводить время с графиней. У леди Данбери было много причуд, но Гиацинта обожала ее.
– Вместе вы представляете угрозу обществу, – заметила Пенелопа.
– Цель моей жизни, – провозгласила графиня, – быть угрозой как можно большему числу людей, поэтому я воспринимаю ваши слова, миссис Бриджертон как комплимент.
– Почему, выражаясь высокопарно, вы всегда называете меня миссис Бриджертон? – спросила Пенелопа.
– Так звучит внушительнее.
Гиацинта усмехнулась. К старости она хотела бы стать точно такой же, как леди Данбери. Она любила пожилую графиню больше, чем многих людей ее возраста. После того как Гиацинта пробыла три сезона на ярмарке невест, она немного подустала от людей, которых видела каждый день. Хотя то, что и раньше ее восхищало и возбуждало – балы, вечеринки, поклонники, – пока не потеряло своей прелести, в этом она должна была себе признаться. Гиацинта не принадлежала к тем девушкам, которые вечно жаловались на богатства и привилегии, которые их заставляли терпеть.
Но что-то ушло. У нее уже не захватывало дыхание, когда она входила в бальный зал. Танец стал просто танцем, а не магическим кружением, как в прошлые годы. Ушло восхищение – вот что она поняла.
К сожалению, всякий раз, когда она делилась своими умозаключениями с матерью, ответ был один и тот же – найди себе мужа. Это, по убеждению Вайолет Бриджертон, должно было все изменить.
Как же!
Мать Гиацинты уже давно перестала говорить околичностями, когда дело касалось ее четвертой – самой младшей из дочерей. Это был ее личный крестовый поход.
Забудьте о Жанне д’Арк. Она, Вайолет Бриджертон, живет в районе Мейфэр в Лондоне, и ни мор, ни чума, ни
